практиковалась сравнительно редко, хотя даже младшим офицерам давалась иногда 
практика стрельбы на предельных шрапнельных дистанциях. Введение фугасной 
гранаты и постановка на прицеле гранатной шкалы допускали дальность стрельбы до 
8 верст (8,5 км). Но гранатную шкалу батареи стали получать уже во время войны 
в 1915 г., а потому и ради экономии гранат русская полевая артиллерия проводила 
практические боевые стрельбы в довоенное время почти исключительно шрапнелью; 
стрельбы фугасной гранатой имели только показной характер. Этим, а также 
недостаточной разработкой правил стрельбы гранатой, объясняется менее умелая 
стрельба этим снарядом (нежели шрапнелью) и даже некоторое недоверие к нему, 
существовавшее и в первое время войны, особенно в легких и конных пушечных 
батареях. 

В отношении стрельбы на большие дистанции в Наставлении 1912 г. имелось, между 
прочим, такое указание{100}: 

"Следует иметь в виду, что дальний огонь не приводит к решительным результатам 
и увеличивает расход снарядов". 

В этом указании сказалось влияние французской артиллерии, которая считала 
возможным вести стрельбу только на средние и малые дистанции. 

Основы ведения огня были правильно установлены Наставлением 1912 года. В 
Наставлении (  81) говорилось: 

"У спех боевой работы артиллерии всецело зависит от надлежащего ведения ею 
огня". Артиллерия ведет огонь "непременно в видах разрешения определенных 
боевых задач, по вполне определенным, достаточно важным целям, с дистанций, 
позволяющих, нанести ощутительный вред противнику". 

"Результаты артиллерийского огня сильно повышаются при совместной стрельбе 
многих частей, объединенных общим управлением". 

"Командиры батарей могут, под своей ответственностью, самостоятельно перенести 
огонь для использования выгодных, важных и в то же время скоропреходящих 
моментов боя. В минуты поддержки атаки своей пехоты и отражения удара 
противника такие переносы огня безусловно; недопустимы"{101}. 

В общем основы боевой подготовки русской артиллерии были правильными. Примеры 
отсутствия инициативы и оставления цели без обстрела, далеко нередкие во 
французской артиллерии, были невозможны в русской артиллерии. 

При подготовке артиллерии придавалось важное значение выбору наблюдательных 
пунктов, обеспечивающих возможность видеть расположение цели, а следовательно, 
и стрелять. Наблюдательный пункт считался главной неразрывной частью боевого 
порядка артиллерии; выбору наблюдательного пункта уделялось гораздо больше 
внимания, чем выбору огневой позиции. Наблюдательный пункт командира батареи 
должен был обеспечить возможность видеть расположение целей, по которым батарея 
будет вести огонь, возможность наблюдения выстрелов по этим целям и возможность 
управления огнем батареи. Кроме того, к командирскому батарейному 
наблюдательному пункту предъявлялись требования: 

а) давать возможно большую ширину и глубину кругозора; 

б) обеспечивать возможность установления удобной и надежной связи с орудиями, 
начальниками и соседними войсками; 

в) быть возможно ближе к батарее для удобства и надежности управления огнем (в 
целях иметь наблюдательный пункт близко к орудиям даже при стрельбе с закрытых 
позиций пытались применять специальные выдвижные вышки, возимые при зарядном 
ящике; вышки увеличивали кругозор, но их трудно было замаскировать; они были 
ясно видны противнику и открывали для него место наблюдательного пункта и место 
позиции, а потому ими редко пользовались) ; 

т) позволять видеть место расположения своих орудий; 

д) не выделяться резко на окружающей местности и давать укрытие от взоров, а по 
возможности и от выстрелов противника; 

е) обеспечивать удобство размещения наблюдающих чинов и необходимых приборов и 
приспособлений; 

ж) допускать безопасное сообщение наблюдательного пункта с батареей. 

"Позиция без наблюдательного пункта не есть позиция", - говорилось в 
Наставлении 1912 г.{102}. 

В отношении производства артиллерийской разведки не замечалось вполне четкой 
установки и однообразия. Наставление 1912 г. не внесло определенной ясности в 
разрешение этого вопроса.