4. Круги, замешанные в дело X. Бурга.

С другим мы ввалимся. Я бы этого не делал. Надо приготовить для С. П. что-то 
новое. Пишите о событиях. Ваш Кс. В.».




По этому письму судя, выходит, что Орлов подготовлял материал, доказывающий 
намерения нац. — соц. устроить покушение на ф. Зинденбурга. Также и члену 
ландтага Кинкелю, обличавшему уже давно Орлова и Гуманского, готовилась 
какая-то неприятность.

«Фолькишер Беобахтер» приводит еще ряд фотографий с писем Орлова в Париж и в 
другие страны близких к «высшим белым» кругам и к французской разведке, которые,
 доверяя Орлову, невольно и бессознательно являлись фактическими пособниками по 
распространению его «фальшивок» среди эмиграции.

После ареста В. Г. Орлова и М. Г. Павлуновского участники разоблаченной «фирмы» 
принуждены были разъехаться в разные стороны, продолжая каждый по своим силам, 
разумению и способностям свою «почтенную» деятельность. В. Г. Орлов перебрался 
в Бельгию, в Брюссель. Второй компаньон Орлова — М. Г. Павлуновский — остался в 
Берлине. Третий, и главный, участник, Н. Н. Кр-о, перебрался в Париж, где и 
живет под другой украинской фамилией. Осведомитель мой дает приблизительный 
адрес. Работа его в Париже, как и раньше, двойственна: с одной стороны, он 
состоит в тесной связи с отборными, матерыми чекистами, с другой — хорош с 
кругами легитимистов.

В свое время «Возрождение», излагая историю Орлова, назвала его почтительным 
отрицательным примером: показательным образцом путей, каких эмиграция должна 
избегать, как бы они не являлись соблазнительными по обстоятельствам времени и 
хотя бы даже казались на первый взгляд невинными по прямому отношению к 
русскому делу.





«Что же, мол, если иные наши даже и морочат каких-то там немцев и американцев? 
Велика ли беда? Ведь не наша деревня с того сгорит! А и в том-то и пущее зло, 
что палки от них далеко во все стороны летят и пламенят, прежде всего добрую 
славу, честь и способность той среды, которая имеет несчастье считать 
лгунов-поджигателей, хотя уродами своей семьи, а все же не чужими».


А. Амфитеатров.




ПИСЬМО ОРЛОВА АМФИТЕАТРОВУ


Брюссель, 25 мая 1937 года.



Глубокоуважаемый Александр Валентинович!

Очень Вам благодарен за Ваше любезное письмо от 27 апреля 1937 года.

Просимую копию моего письма к Вам я послал сразу же, но из Италии ее мне 
вернули, так как в виде «папье д'афер» в Италию на русском языке посылать 
нельзя. Пришлось посылать ее второй раз уже в закрытом конверте.

Свой протест в «Возрождение» я послал через шесть дней, после появления Вашей 
статьи.

Я привык уже к иностранной газетной этике и рассчитывал, что «Возрождение» не 
может оставить мой протест без внимания. Задержку я объяснял всяческими 
причинами. Полагал, что у них финансовая катастрофа, что мой протест так же 
велик, как и Ваша статья, а это уже много. Объяснял, конечно, главным образом, 
теми соображениями, кои изложены мною в прилагаемом письме, которое я отправил 
в редакцию газеты «Наш путь» по поводу статьи Генерала П. Н. Краснова. Думал, 
что тут могли иметь место и личные мои взаимоотношения с рядом лиц, кои в свое 
время числились моими клиентами, когда я был Судебным и Военным Следователем и 
Чином Прокурорского Надзора. Лица эти, являющиеся в настоящее время 
поклонниками Кандаурова, Соколова, Кольберга, Крошке, естественно, не могли не 
влиять на редакцию «Возрождения».