стрельбы, учения, прыжки и горы. В августе 1984 года несколько десятков человек 
отправили учиться на двухмесячные курсы преподавателей-методистов. По 
завершении курсов разыграли командно-штабные учения. Нам досталось решать 
старую задачу, составленную еще в конце 60-х годов. События условно 
разворачивались в Греции. «Черные полковники» захватили в стране власть и 
установили жесткую военную диктатуру. Прогрессивные и патриотические силы 
начали формировать партизанские отряды и обратились к Советскому Руководству за 
помощью. Кремль принял решение направить в Грецию группу советников и 
инструкторов. Слушателям распределили роли. Таким образом, я оказался 
командиром греческого партизанского отряда «Агви», что означает «Знамя», 
сформированной в основном из представителей буржуазной либеральной партии. 
Кроме того в мой отряд входили две группы из трудовой, рабочей и крестьянской 
партий. В других районах действовали коммунисты. Центр забросил ко мне группу 
спецназа численностью 12 человек. Первая стычка с ними у меня произошла потому, 
что среди присланных оказался замполит! Я возмутился и прямо заявил 
представителю Центра:

– Я просил оружие и инструкторов, а не распространять коммунистическую заразу!

Посредники, сидевшие в зале, свалились со стульев.

Москва пыталась подтолкнуть меня на проведение боевых операций против хунты, 
даже атаковать американскую военно-воздушную базу. Я уперся:

– С американцами воевать не буду. Потому что завтра же весь Шестой флот 
окажется у берегов Греции и размажет мой отряд по скалам.

Потом началась война между Грецией и Турцией. Мне предложили взрывать 
железнодорожные мосты, чтобы затруднить переброску греческих войск на фронт. Я 
опять отказался:

– Воинские перевозки в основном осуществляются по морю. И вообще, не собираюсь 
воевать против собственного народа, бойцы меня просто не поймут.

Бедные советские инструкторы и советники не знали, что делать. Сверху их 
задолбали телеграммами с категорическими требованиями выполнять установки 
Центра. Они запросили санкцию на мою ликвидацию. Предвидя такую возможность, я 
разоружил их, фактически превратив в заложников.

И тогда на меня двинули карателей. Партизанскую базу на рассвете бомбила 
авиация, но я накануне вечером ушел из под удара, оставив ложные цели. Пилоты 
прицельно били по горящим кострам и светящимся окнам, не ведая, что это 
функционирует без участия людей пиротехника, снабженная часовыми замедлителями.

Из Салоников выступил мотопехотный полк, усиленный жандармским батальоном 
(силами карателей, разумеется, тоже командовали наши слушатели). У меня было 
всего 350 бойцов. Сто пятьдесят человек, совершив обходной маневр вошли в 
оставшийся без прикрытия город. Остальные 200 человек приняли бой. Колонна 
противника, растянувшаяся на десяток с лишним километров, попала в засаду. Три 
участка горной дороги, по километру каждый, были заминированы с использованием 
детонирующего шнура и взорваны одновременно. По оставшимся силам карателей 
ударили безоткатные орудия и минометы. Через несколько минут, израсходовав весь 
боекомплект на одной позиции, они переносили стволы на другую, где заранее были 
припасены и подготовлены к применению снаряды. Тут же из подземных водоводов, 
пролегавших в нескольких метрах от дороги, выбрались основные силы отряда и 
вошли в клинч с деморализованным противником. Подоспевшая авиация уже ничего не 
могла поделать, лишь нанеся удар по выявленным, но уже оставленным позициям 
артиллеристов и минометчиков. Таким образом, практически без потерь со своей 
стороны, партизаны наголову разгромили карателей. Противник потерпел поражение 
потому, что самонадеянно выступил без инженерной разведки и слабо изучил 
местность, в частности, не обратил внимание на подземные водоводы. На 
топографической карте они едва заметны. А я по карте облазил все окрестности 
Салоников и, пожалуй, и сейчас в состоянии совершить экскурсию по этим местам с 
закрытыми глазами.

Под восторженные приветствия горожан над ратушей водрузил свое знамя и 
организовали митинг, на который привели пленных солдат. После митинга они были 
задействованы на уборке трупов и отпущены по домам. Офицеров отправили на 
фильтрацию. Погибших солдат противника похоронили в братской могиле с воинскими 
почестями.

Все три дня, пока длились командно-штабные учения, в зале стоял стон и хохот. 
Лишь в конце все поняли, что не размениваясь на мелкие операции, я берег своих 
людей для решающей схватки за власть. Был крупный «разбор полетов» с участием 
представителей Центра. В планы КШУ внесли серьезные коррективы.




Глава 2. Горная подготовка