Я помахал рукой:

– Бамона хода (до свидания), – и, не оборачиваясь, топаю дальше. Пожалуй, 
Василий Иванович пережил несколько самых неприятных секунд в своей жизни, 
ощущая затылком их взгляды. Я-то хоть был прикрыт его широкой спиной. Вышли на 
дорогу. На перекрестке стоит «Степанида», а Ваня Кулешов с водителем и 
пулеметчиком…мирно пасутся в саду! В бронике никого нет. До него идти еще 
метров пятьдесят. Не ускоряя темпа движения, с окаменевшей от любезной улыбки 
физиономией, вполголоса говорю:

– Ваня, к бою…

Он удивленно отрывается от своего занятия:

– Ты чего?

– В кустах противник.

Ничего не понимает, скотина! Бесконечно долго идем до бронетранспортера. 
Василий Иванович, оказавшись под его прикрытием, мгновенно ныряет в кусты. Я 
залезаю на верх. Остальные неторопливо занимают свои места внутри. Наклонясь в 
люк и негромко говорю:

– Пулеметы к бою.

Солдатик недоверчиво смотрит на меня, улыбается.

– Заряжай пулеметы, сука!!! И освободи стопоры башни! Там «духи», человек 
двадцать. В случае чего – стреляй без предупреждения.

Мягко клацнули затворы пулеметов. Беру КПВТ за ствол, разворачиваю в сторону 
кустов, тут же кубарем скатываюсь на землю, падаю за дерево. Броник заводит 
моторы.

Через несколько секунд УАЗики с начальством проскакивают мимо. Мы с Васей 
взлетаем на броню:

– Вперед!

Я всю дорогу матюкался, Ваня Кулешов сопел, Василий Иванович молчал. Приехали в 
Представительство. Только успели обо всем рассказать Сереге, подошел генерал 
Толстиков. Сфокусировавшись на наших бронежилетах и касках, удивился:

– А это кто такие?

– Скрытый пост.

– Баха, между прочим, увидев бронетранспортер, обиделся. Вроде бы мы им не 
доверяем. И вообще, сказал он, БТР следовало ставить не в кустах.

«Кровавый» огрызнулся:

– Товарищ генерал, нам виднее, где его ставить!

Сфотографировались на память. Фото запечатлело улыбающееся начальство и наши 
кислые физиономии.




Нарушаем перемирие с моджахедами


Итак, у нас с душманами перемирие, а они каждую ночь ходят мимо батальона и 
обстреливают штаб 40-й Армии. С балкона виллы из центра Кабула хорошо видны 
сполохи разрывов, трассеры, слышен грохот боя в той стороне. Непорядок! Так с 
ними не договаривались. Планируем устроить засаду. Днем составляем карточки 
огня. Я готовлю разведгруппу Бадама к ночному выходу. Поскольку афганцы еще не 
имеют навыков обращения с МОН-50, придется пойти с ними на минирование тропы, 
Серега будет прикрывать с высотки. Вечером приезжаем в батальон, прихватив 
АГС-17. Выход назначен на 23–00. Буквально за несколько минут до начала 
операции из Представительства КГБ поступила вводная уносить ноги: на ночную 
охоту в наш район вышла рота спецназа 40-й Армии. Отменяем операцию, 
строго-настрого предупредив Дин Мамада не открывать ответного огня даже в 
случае обстрела, и возвращаемся в расположение. На следующий день батальон 
нарушает перемирие и, совершив внезапную вылазку в соседний кишлак, захватывает 
нескольких «духов» с оружием. В ответ моджахеды ночью обстреливают из миномета 
штаб батальона. Вот теперь порядок. 40-я Армия может спать спокойно.