служившему в нашем батальоне, и сообщает, что человек десять вооруженных 
душманов пришли в село и грабят «мирняк». Мы переглянулись. У Сереги 
«Кровавого» загорелись глаза: в нашем распоряжении два бронетранспортера и 
человек 50 бойцов. Почему бы не попробовать? Тут же наспех вместе с комбатом 
Дин Мамадом набрасываем план действий: я на первом БТРе с десятком солдат на 
большой скорости проскакиваю кишлак и занимаю оборону на его западной окраине. 
Ваня Кулешов на втором БТРе с десятком бойцов перекрывает дорогу на Кабул с 
другой стороны. Дин Мамад с тридцатью солдатами разворачивается в цепь, 
проходят сад и начинают зачистку села. Серега с крыши штаба осуществляет общее 
руководство, поддерживая связь с нами и с Кабулом. Все вроде понятно, вперед! 
Два наши броника, вздымая пыль, ринулись по дороге. Чтобы добраться до кишлака, 
до которой по прямой было всего метров пятьсот, нужно было сделать приличный 
крюк примерно 3–4 километра.

Я на резвой «Степаниде», доставшейся в наследство от «Каскада», далеко 
оторвался от второй машины. Влетая на полной скорости в кишлак, увидел стадо 
овец, движущееся навстречу. Что-то чабанов пожалуй, слишком многовато. Ну 
ничего, их сейчас перехватит Ваня. Я проскакиваю село, ставлю БТР поперек 
дороги, разворачиваю пулеметы в сторону домов и вылезаю на броню. Солдаты 
спешиваются и занимают позиции за дувалами. Вдруг, что за черт, вижу на том 
конце села Ванькин БТР, медленно ползущий вверх по склону. Ему нужно было 
перекрыть дорогу, а не лезть в гору! Натягиваю шлемофон, начинаю вызывать. В 
ответ тишина. Между тем БТР останавливается, Ваня слезает на землю. За ним 
водитель и пулеметчик. Ходят, собирают камушки! Я буквально сатанею от 
бешенства, даже самому противно. Пальнуть в Ваньку из КПВТ, что ли? Чтобы он, 
сукин кот, наконец забрался в БТР и включил радиостанцию. Но стрелять к 
сожалению, нельзя: спугнем «духов». Остается только посылать в эфир стоны, 
проклятия и матюки.

Зашипела рация: дежурный «Омеги», из Представительства КГБ, взволнованным 
голосом запрашивает, что у нас стряслось? Ору в ответ:

– Проводим операцию!

– Какую еще операцию?

– Заткнись, не занимай эфир!!!

Наконец Ваня залазит в броник. Слышу его спокойный голос:

– Ты чего ругаешься?

– Какого хрена залез в гору? Почему не перекрыл дорогу?

– Там я оставил афганцев. А отсюда мне удобно контролировать ситуацию в кишлаке.


– Кто тебя об этом просил? Уходи оттуда немедленно! Если начнется бой в селе, 
нам придется туго. Наоборот нужно, чтобы «духи» побежали в гору. Я их отсюда 
срежу из КПВТ. И не выключай рацию, б…дь!

Ванин БТР послушно разворачивается и сползает вниз, исчезает с поля зрения. Со 
стороны сада появляется жидкая цепочка солдат, за ними на дорогу вылезают Дин 
Мамад, начальник Особого отдела батальона и Серега «Кровавый». Уходят в село.

Вскоре справа от моего БТР на дороге образовалась длинная колонна остановленных 
«бурубахаек». Их кишлака выехал было в нашу сторону велосипедист, но мы его 
завернули обратно.

Вскоре Серега дает команду возвращаться в штаб. Банду не поймали, видимо «духи»,
 привязав свои стволы под овечек, успели уйти в Кабул. Ваня виновато хлопает 
глазами. Серега, почему-то шибко веселый, оттаскивает меня от него и хохочет:

– Бек, успокойся. Зато мы выловили более крупную рыбку.

Оказалось, совершенно случайно во время нашей операции через кишлак проходил 
душманский связник, направленный из Майданшахра в Кабул. На допросе он показал:

– Только вошел в село, откуда ни возьмись бронетранспортеры, солдаты. Я 
догадался, что это по мою душу. Забежал в первый попавшийся дом, попросил 
спрятать.

Но его выдали местные жители. Он сразу раскололся. В тот же день ХАД обезвредил 
в городе подпольную группу и разыграл оперативную комбинацию, будто в стане 
врагов у нас был агент, сообщивший о связнике. Душманская контрразведка 
устроила лютую проверку. Деятельность крупной бандгруппы была парализована на 
несколько месяцев.