Рано утром 1 июня 1980 года эшелон со слушателями Минской школы прибыл в Москву.
 Столица сияла чистотой вымытых улиц и прозрачной свежестью воздуха. Нас 
разместили на первом этаже казармы военного училища авиационных техников ПВО 
неподалеку от Олимпийской деревни. На втором этаже поселились будущие особисты 
из Новосибирской школы КГБ. Их одели в милицейскую форму и поставили старшими 
над курсантами училищ МВД. Мы ходили в гражданском. Вообще-то сперва одели в 
специальную униформу: некая зарубежная фирма, нашив на залежалые синтетические 
спортивные костюмы десятилетней давности свой товарный знак, подарила их 
Олимпиаде. Выглядели мы в них чучелами огородными. Президент МОК Майкл Килланин,
 увидев наших ребят в вестибюле гостиницы Москва, испугался их внешнего вида, и 
распорядился срочно переодеть. В тот же день для нас закупили крупную партию 
цивильных ГДРовских костюмов.

Наша учебная группа в полном составе попала в центральный пункт аккредитации, 
который размещался в Лужниках. Мое рабочее место находилось в комнате за 
железными дверями, на которой висела грозная табличка: «Посторонним вход 
запрещен». В комнате стоял бронированный агрегат с револьверной подачей полок, 
которым заведовал гражданский парень из оргкомитета по имени Олег. В этом 
агрегате хранились все Олимпийские карточки. Согласно многолетней традиции, они 
делятся на категории А, В, С, D, E, F и являются документом, по которым в 
период официального проведения Игр разрешается свободное пересечение 
государственной границы принимающей страны без паспорта и досмотра багажа! Для 
владельцев этих карточек не должны существовать закрытых зон и городов. 
Представляете, какой соблазн испытывали зарубежные спецслужбы? И какой 
колоссальный объем работы проделали наши органы безопасности, чтобы 
предотвратить нежелательные эксцессы?

Кроме того были карточки, выдаваемые сотрудникам службы безопасности и 
обслуживающему персоналу. Тут у нашего оргкомитета возникла более серьезная 
проблема: как быть с Леонидом Ильичом и другими уважаемыми людьми? Ведь они не 
являются участниками Игр и по существующим правилам не имеют права доступа на 
Олимпийские объекты. И тогда чья-то гениальная голова родила идею изготовить 
карточки для внутреннего пользования: ПГ (Почетный гость), СО-1, СО-2 и СО-3 
(Советская общественность первой, второй и третьей категорий). В категорию 
почетных гостей попадали члены Политбюро КПСС, главы зарубежных государств и 
лидеры коммунистических партий. Олег мечтал лично аккредитовать Леонида Ильича 
и вручить ему карточку ПГ No 000001, однако члены Политбюро обошлись без нашей 
помощи, у них и так был проход всюду.

На карточки СО-1 имели право первые секретари ЦК Советских республик с женами. 
СО-2 положено было вручать республиканским Председателям Президиумов Верховных 
Советов, завотделам ЦК КПСС, некоторым космонавтам (но уже без жен). С 
карточками СО-1 и СО-2 можно было посещать открытие и закрытие Олимпиады и все 
игры. Карточки СО-3 выписывались персонально известным спортсменам, министрам, 
ученым, артистам, писателям, некоторым передовикам производства и космонавтам. 
Этот контингент был самым многочисленным. Почему и по какому принципу разделили 
космонавтов на «Советскую общественность» второй и третьей категорий не знаю. С 
карточками СО-3 можно было только посетить открытие и закрытие Олимпиады и без 
очереди купить билеты на любые игры.

Так было задумано. На практике получилось несколько иначе. У нас были 
заверенные Руководством КГБ списки людей, которым нужно было выписать карточки. 
Хотя грифа секретности на этих документах не было (на Олимпийских играх секреты 
не положены), доступ к ним имел узко ограниченный круг лиц. Многие министерства 
и ведомства прислали заявки не только на своих руководителей, но и на их первых 
заместителей. А если учесть, что в некоторых министерствах было по дюжине 
первых замов, к тому же они захотели взять с собой жен, можете представить, 
какой бардак у нас начался. Конкретный пример: как не выписать СО-2 Юрию 
Леонидовичу Брежневу, который являлся где-то одиннадцатым первым заместителем 
внешнеторгового ведомства? Но в таком случае, чтобы его не смущать, следует 
уважить и всех остальных первых замов! Карточка была подготовлена, но к чести 
Юрия Леонидовича, он от нее отказался. Один из наших отцов-командиров, 
руководствуясь инструкцией, сперва отправил в корзину фотографии всех «лишних» 
жен. Потом спохватившись, затребовал обратно и распорядился по особому блату 
все же удовлетворить просьбу некоторых из них. Поскольку фамилии жен и мужей не 
всегда совпадают, мы начали путать их фотографии, что вызвало жуткое 
неудовольствие заказчиков. Но это еще полбеды: некоторые высокопоставленные 
особы проходили сразу по трем заявкам: по линии ЦК, КГБ и своего министерства. 
Должен сознаться, что были случаи, когда под давлением Руководства мы 
умудрялись выписывать на одного человека по три карточки!

В нашей комнате имелся аппарат для уничтожения секретных документов, который 
перемалывает бумагу в мелкую лапшу. Регулярно к нам приносили горы компьютерных 
распечаток, подлежащих уничтожению. Комната была буквально забита мешками с 
огнеопасным мусором. А дурацкая режимная система не позволяла выносить даже 
мусор без особого на то распоряжения. Кроме того стоял ксерокс, подарок 
английской фирмы «Ксерокс». Это было сооружение размером с письменный стол. 
Часто он «жевал» бумагу и горел. В таких случаях мы просто дожидались, пока 
внутри него все выгорит, затем разбирали, протирали спиртом барабан и 
продолжали работу. Так что работа наша была пыльной, дымной и огнеопасной.