Бабур

Весной 1990 года я перевелся на КУОС преподавателем тактико-специальной 
подготовки, и вскоре получил очередное воинское звание. Организовал скромный 
банкет. Как и положено, вытащил зубами звездочки со дна стакана.

Начальник курсов Сергей Александрович Голов торжественно вручил новенькие 
погоны, пошутил:

– Майор – это еще так себе, ни рыба ни мясо. Теперь ты подполковник, настоящий 
старший офицер и можешь обращаться на «ты».

Но у меня никогда не поворачивался язык «тыкать» своим учителям.

Работа преподавателя специальных курсов оказалась не менее интересной, чем 
служба в боевом подразделении. Например, доводилось заниматься с будущими 
разведчиками, курсантами Краснознаменного института имени Ю.В. Андропова и 
выезжать в командировки для обучения спецрезервистов. Участвовал в составлении 
толкового словаря для подразделений специального назначения. В КГБ имелось два 
совершенно секретных словаря: контрразведывательный и разведывательный. Однако 
они не подходили для спецназа. Например, что такое «диверсия»? В Уголовном 
кодексе РСФСР и в контрразведывательном словаре это деяние враждебных нам сил, 
за которое им следует откручивать головы. В спецназе «диверсия» толкуется всего 
лишь как способ выполнения поставленной задачи без вступления в боевое 
столкновение с противником. А что такое «террор», «засада», «налет», 
«наведение», «маяк» и т. д.? Это с какой стороны посмотреть.

На одном из занятий слушатели поинтересовались, каким образом я, колхозный 
экономист, попал в категорию профессиональных диверсантов?

– Ребята, на этот счет имеется два ответа. Шутливый и серьезный. Начну с 
первого.

Первый серьезный бомбический опыт я приобрел в детстве, когда пас баранов в 
горах. Рядом с нашей кошарой в соседнем ущелье обитал сурок. Каждое утро, когда 
я выгонял отару, пытался догнать его. Но сурок оказывался проворнее и успевал 
юркнуть в нору. Однажды я сел на коня и оказался возле его жилища раньше него. 
Бедный зверек был вынужден нырнуть в соседнюю норку, глубиной около двух метров.
 Решил выкурить его дымом. Но кизяк для этих целей не подходил. Тогда принес 
пачку черного пороха, завернул в газету, обвязал шпагатом, смоченным в керосине.
 Затолкал «бомбу» шестом и поджег шнур. Чтобы дым не вырвался наружу, прикрыл 
вход фуфайкой, а для надежности еще сел сверху. Я как-то не сообразил, что 
смастрячил своеобразную пушку, в которой сам оказался в роли снаряда. Короче 
говоря, получив мощный толчок под зад, пролетел несколько метров. Сурок так и 
издох в норе. К тому же дома получил нагоняй за прожженную фуфайку.

А если серьезно, то в «Вымпеле» я не мог конкурировать с ребятами, имеющими 
практический опыт зарубежной работы, владеющими несколькими языками и 
обладающими высокими покровителями. Поэтому, чтобы сделать нормальную карьеру я 
выбрал специальность минера. Работа рисковая, не каждый пойдет.

У заместителя начальника курсов, назовем его условно «Профессор», были 
влиятельные связи. Однажды, придя на работу, он важно протянул руку:

– Эту ладонь вчера жал сам Президент Горбачев! Можете подержаться, я ее второй 
день не мою.

«Профессор» рассказал, что обратился к Горбачеву с письменным предложением 
разработать концепцию Национальной безопасности СССР и получил поддержку. После 
15-минутной беседы Горбачев поставил на письме резолюцию для Премьер-министра 
Павлова выделить необходимые средства. Вся хитрость «Профессора» заключалась в 
том, что он обратился по партийной линии. Зашел к Генеральному Секретарю, а 
вышел от Президента. Если бы он, будучи всего лишь полковником КГБ, обратился в 
установленном порядке и подал рапорт по команде, первый же генерал наверняка 
зарубил бы идею, либо напросился в соавторы.

– Послушай, Эркебек. Почему бы тебе не обратиться к Президенту Киргизии Акаеву 
с аналогичным предложением? Будем вместе работать над концепциями суверенных 
государств, – предложил он.

В ту пору сотрудниками КГБ было разработано целых пять вариантов Союзной 
концепции, но ни один не был принят.




ЧАСТЬ 14. КЫРГЫЗСТАН


Не все то, чего желает человек,