ровцы 
поставили машины у стен здания, а сами разбежались во все стороны. Один 
бросился по направлению к ним. Все замерли, держа оружие наготове. 

Пришедший гитлеровец использовал соседнее помещение в качестве туалета и тем 
самым замаскировал и прикрыл их, пусть не совсем приятной, но надежной завесой. 


Когда вражеский солдат ушел, Ласло схватил руку Ольги и радостно пожал ее, 
давая понять, что пока опасность миновала. Но в это время оттуда, где стояла 
поврежденная кирпичная труба, донеслись короткие, глухие автоматные очереди, за 
ними разрыв гранаты, опять гранаты и потом громкие гнусавые голоса гитлеровцев. 
Все четверо задавали себе один вопрос: что случилось? Они чувствовали - 
произошло какое-то несчастье. 

Пренебрегая опасностью, Карл подошел к заваленной выбоине в наружной стене и 
стал прислушиваться сквозь щель к тому, что происходило на территории завода. И 
он услышал страшную новость: 

- Цвай руссиш зольдатен капут, - печально и тихо сказал Карл и начал пояснять, 
что как он узнал из разговоров фашистов, два русских солдата-разведчика 
использовали полуразрушенную трубу в качестве наблюдательного пункта, имели 
радиостанцию и по радио сообщали своим о противнике. 

"Вот кого они искали: разведчиков, а не нас", - подумал Бунцев. 

Все почтили молчанием память погибших героев и в душе поклялись отомстить 
ненавистным гитлеровцам за гибель бесстрашных воинов. 

В наступившей тишине Бунцев и его товарищи услыхали все нарастающий гул моторов 
советских самолетов и уже не чувствовали себя одинокими. Никому из них не 
приходила в голову мысль о том, что своя же авиация может сбросить бомбы и 
попасть в то помещение, где они скрываются. 

Гитлеровцы опасались, что советские разведчики вызвали авиацию на себя, и 
потому, услышав гул приближающихся советских самолетов, побежали укрываться в 
ямы за пределами завода. Все четверо почувствовали явное облегчение и 
уверенность в благополучном исходе их дневки. Но советские бомбардировщики 
только пролетели над заводом для выполнения своих боевых задач в глубоком тылу 
противника. 

Через полчаса после того, как гул самолетов затих где-то вдали, на дворе 
кирпичного завода опять появились гитлеровцы, и на этот раз не только на 
мотоциклах, но и на автомашинах и тягачах. Через нарастающую канонаду почти 
непрерывно слышалась немецкая речь. Но на этот раз партизаны чувствовали себя 
значительно увереннее, чем при первом появлении вражеского подразделения на 
заводе. 

Но как всем четырем ни хотелось спать, несмотря на предложение Бунцева, долго 
ни один не мог уснуть. Все ждали новых неприятностей. 

Во второй половине дня первой заснула радистка, вскоре уснул и Карл. Разрешил 
Бунцев уснуть и Ласло, а сам остался один бодрствовать, хотя его неуклонно 
клонило в сон. Когда капитан дал отдохнуть другим и сам уже не мог 
сопротивляться дремоте, он разбудил Карла и Ольгу и оставил их нести службу, 
предупредив радистку, чтобы ни в коем случае он не оставалась одна бодрствовать.
 Несмотря на все крики немцев во дворе, на лязг гусениц, на близкие разрывы 
снарядов, Бунцев сразу уснул. 

Невыспавшегося Карла тянуло ко сну, но Ольга не нарушила указания капитана, и 
как только Карл начинал засыпать, будила его, чтобы не остаться одной. Когда 
проснулся Ласло, "майор" уснул, и она дежурила вдвоем с молодым венгром. 

Под вечер Кретова и Ласло услыхали близкие раскатистые орудийные выстрелы не с 
фронта, а с тыла. 

Как только наступили сумерки, Кретова осторожно разобрала щель, и стала 
наблюдать. Впереди, на востоке, был виден город, озаряемый многочисленными 
пожарами. Сзади, за кирпичным заводом, раздавались близкие орудийные выстрелы. 

Проснулся Бунцев, стал изучать обстановку. 

В это время батарея опять выпустила несколько снарядов по нашим войскам. 

- Занятно, - подумал он, - мы находимся впереди артиллерии противника. За нами 
целая батарея, а мы наве