л полуразрушенный двухэтажный дом, где скрывался 
Добряков. 

Гитлеровцы скрыто расположились за оградой, а к дому направили трех полицаев, 
соответствующим образов обмундированных. Совершенно случайно они с 
противоположной стороны подошли к щели, из которой вел наблюдение Добряков. 

Стоя у почти заваленного окна, Добряков всматривался и прислушивался к шороху 
шагов приближающихся людей и вдруг почти над самым окном услыхал полушепотом 
русскую речь: 

- Стой, видишь, часовой ходит! 

А потом громко: Кто тут? Выходи! Свои пришли! 

Добряков обомлел от неожиданности, но ему показалось, что это только 
послышалось. Он уловил и подозрительный акцент. По-русски говорил явно не 
русский и не украинец. 

Сказалась годами выработанная бдительность, и хотя он все время ждал своих, но 
преодолел желание отозваться. И сидел не шелохнувшись. Сердце билось сильно, но 
не от радости, а от близкой опасности. Но пришедшие прошли мимо щели. Добрякову 
были видны сапоги, шинели, но не было видно лиц. И он опять услышал русскую 
речь с неприятным акцентом. 

- Может быть, тут кого завалило? 

- Эй, ты, черноокий, что ты там без толку ходишь? Иди, проверь подвалы, опять 
скомандовал неизвестный. 

Добрякова прошиб холодный пот. Мысли так и роились. 

"Неужели конец?" - подумал он. 

Добряков слышал от партизан, что у гитлеровцев в тылу орудуют банды предателей. 


"Неужели и здесь предатели? Гады! - подумал он. - А я чуть не откликнулся". 

Вскоре он услышал команду на немецком языке и голос того, кого один из 
предателей назвал поручиком. 

- Здесь свои, и нам делать нечего. Кругом - марш! 

Добрякову хотелось бросить в предателей гранату, но он удержался, отошел от 
щели и усталый присел в угол за бочками. 

Из заваленного окна в подвал пробивался слабый свет. Опять послышалась немецкая 
команда, затем шаги. Добряков замер, сидя на полу. Когда все утихло, он встал и 
подошел к окну. В саду никого не было видно. Механик почувствовал усталость и 
возвратился в угол. 

Глава 7. 

Иван Михайлович Добряков 

Усталый пилот прилег в темноте за бочками и стал думать о выходе из тяжелого 
положения. Он вспомнил, как он и Темкин оказались в тылу врага в сентябре 1941 
года. Их самолет после налета на объекты врага был поврежден так сильно, что им 
пришлось тоже выброситься с парашютом. При приземлении они оказались в 
расположении 40-й Армии. Воинская часть, где они приземлились, попала в 
окружение, и они вместе с ней попали в плен. Пленных повели на запад. Конвоиров 
было мало. Привели их в какую-то деревню и остановили на отдых. Конвоиры 
разрешили местным жителям кормить пленных. Обращались с ними вежливо, смеялись, 
шутили. После небольшого отдыха пошли дальше на запад. Начальник конвоя ехал 
верхом на лошади и говорил пленным на русском языке с большим акцентом: 

- Вам в Германии будет очень хорошо. Молодцы, что сдались. 

На ночь их разместили в большом здании сельской школы. Войск противника в селе 
не было, да и на пути они не встречали никаких войск. Помещение школы было 
переполнено пленными. Переход был длительным. Пленные и конвоиры устали, и, 
когда все разместились, люди доели остатки той пищи, что им дали в деревне днем.
 Воду для питья принесли в ведрах. На ночь двери закрыли, двое часовых 
разместились у дверей, остальные отдыхали в соседних классах. Вповал на полу 
легли и пленные. Не спала лишь небольшая группа во главе с к