, и 
ваши старания, уважаемый герр Кертнер, больше ни к чему... 

Он потерянно повертел в руке свою визитную карточку, вынутую из коробки, и 
машинально положил ее в бумажник. 

Перед тем как лечь, он не забыл закрыть жалюзи на окнах, выходящих на площадь, 
чтобы это не пришлось делать рано утром. Очень удобно наблюдать сквозь жалюзи, 
когда тебя самого никто не видит. 

31 

Он внимательно посмотрел в сторону трамвайной остановки, на асфальтовый 
островок, и уже не прекращал наблюдения. Прошел трамвай, второй, третий... 

Входили и выходили пассажиры, и на остановке продолжал торчать тот самый сеньор 
неопределенного возраста, без особых примет, в новеньком канотье. Он вновь 
притворялся пассажиром, ожидающим трамвая, а на самом деле поглядывал наверх, 
на окна "Эврики" и квартиры Кертнера. 

В то утро Этьен был озабочен предстоящим, вне графика, свиданием с Тамарой. Их 
свидания обычно происходили вечером в парке, но только при одном условии - если 
она в тот день не заглядывала в обеденный перерыв в кафе "Мандзони", где 
Кертнер в это время завтракал. Если он хотя бы мельком через окно или раскрытую 
дверь видел Тамару - вечернее свидание отменялось. Значит, или не пришла свежая 
почта, или были другие обстоятельства, делающие свидание в парке, в заранее 
назначенной алее, невозможным или ненужным. 

В контору он наутро не спустился. К тому же компаньон должен приехать только 
днем, особо срочных дел нет. На телефонные звонки не отвечал. 

Трамвайная остановка несколько правее его окон, а слева - стоянка таксомоторов. 
Выходить на площадь, когда там торчит агент, а на стоянке поджидают таксомоторы,
 никак нельзя. 

Но к полудню уличное движение оживленнее, и все автомобили разъезжаются. Этьен 
решил дождаться такой ситуации, при которой агент, дежуривший без авто, был бы 
лишен возможности отправиться за ним в погоню. 

Он дождался, когда на стоянке остался только один таксомотор, стремглав сбежал 
по лестнице, вскочил в него и уехал. Уезжая, он успел заметить, что 
растерявшийся агент побежал к телефону-автомату. 

Небольшое кафе при "Гранд-отеле" не имело своего названия, но все называли его 
"Мандзони". Кафе и бар помещались в доме на углу виа Алессандро Мандзони и виа 
Гроссо Россо, это неподалеку от театра "Ла Скала". Мемориальная доска 
напоминает о том, что в "Гранд-отеле" умер Джузеппе Верди, а ниже этой доски 
висит табличка с названием улицы. 

Кертнер сидел в кафе "Мандзони" и все поглядывал по обыкновению на раскрытую 
дверь и на окна. На всякий случай он вышел к газетному киоску на углу, купил 
свою всегдашнюю "Нойе Цюрхер цейтунг", вернулся к столику Тамара не появлялась. 


Значит, все благополучно и вечернее рандеву состоится. 

Не хотелось звонить в контору утром из квартиры, а сейчас, когда отсутствие 
Тамары успокоило его, важно было знать - приехал ли Паганьоло. 

Он позвонил в контору, но не успел отойти далеко от стойки бара и опуститься на 
стул, как в кафе раздался звонок. 

К телефону подошла буфетчица. Держа трубку, она, по-своей неопытности, не 
удержалась от подозрительного взгляда в его сторону. 

Этьен понял: осведомляются о человеке, который только что набирал телефонный 
номер "Эврики". 

Он быстро расплатился, вышел из кафе и повернул по тротуару налево мимо 
магазинов парфюмерии, ювелирных изделий, мехов, мужского конфекциона, 
фотографии, кафе. 

Подошел к "Ла Скала"; вот трамвайная остановка, до которой он обычно провожал 
Ингрид. 

Куд