лчал, а она 
позабыла, как только что кокетничала, и с искренними слезами на глазах начала 
рассказывать о своей жизни. 

Вышла замуж за шахтера Хосе Амансио, он тогда работал докером у них в Генуе, 
потому что не мог найти работу у себя в Испании. После забастовки докеров, 
которая окончилась поражением, Хосе вернулся в Астурию и с трудом устроился на 
шахте. Умелый забойщик, он был доволен, что работает на откатке пустой породы. 
В октябре 1934 года фалангисты утопили в крови восстание шахтеров. Овдовев, она 
переехала в Барселону и, как истая генуэзка, начала торговать. Открыла 
маленькую фруктовую лавочку, но дела шли хуже и хуже, лавочку пришлось прикрыть.
 Мальчика своего она отправила к родителям мужа, в Альмерию, сама с трудом 
собрала деньги на билет второго класса и возвращается в Геную. Может, 
кто-нибудь из родных поможет ей стать на ноги. 

Этьен доверился первому впечатлению о спутнице. Он опирался и на свою интуицию, 
и на ее рассудительность и ответил доверием на откровенность молодой вдовы 
шахтера Хосе, расстрелянного фашистами. Он сказал, что сам пострадал от 
фашистов и уже не первый год борется с ними. Он искренне сочувствует своей 
новой знакомой. Он обещает помочь ей в обзаведении на новом месте, если она 
займется в Генуе торговлей фруктами. В их общих интересах открыть небольшую 
фруктовую лавку где-нибудь в районе порта. 

Конечно, лавка, где так аппетитно смешивались ароматы плодов из итальянских, 
испанских провинций и с африканского побережья, не зарегистрирована в Торговой 
палате Милана как филиал фирмы "Эврика". Что общего у международного бюро 
патентов и изобретений, где царит скупая мудрость технических расчетов, с этим 
благоухающим закутком? Тем не менее фруктовая лавка Эрминии имеет к "Эврике" и 
к ее совладельцу Кертнеру самое непосредственное отношение. 

И после всего пережитого молодая вдовушка не потеряла вкуса к жизни, она любила 
посмеяться, повеселиться. Скоро у нее в Генуе появился сожитель весьма 
привлекательной внешности. Появление сожителя было для Этьена неожиданностью и 
нельзя сказать - приятной. Может ли он теперь доверять Эрминии, как прежде? 

Эрминия познакомилась с Маурицио, когда он еще ходил в военной форме, только 
что уволился из армии, где служил пехотным лейтенантом. Маурицио вернулся из 
армии недовольный и не собирался скрывать недовольства. Он был напичкан идеями 
мелкобуржуазного анархизма, хотя горячо уверял Эрминию, что является убежденным 
последователем Грамши, Террачини и Тольятти. 

Несмотря на три ранения, его наградили скупее, чем других, и отпустили из армии,
 так и не присвоив чина капитана, который он, если ему верить, давным-давно 
заслужил. А все потому что Маурицио отказывался хвалить фашистов, чаще ругал их.
 

Маурицио работал в генуэзском