икулируя, пел высоким проникновенным 
тенором, хотя к его внешности больше подошел бы бас. 

Он смотрел на Эрминию влюбленными глазами, а говорил заискивающим тоном: 

- Эрминия, сегодня же необычный день! У нас новый гость. И какой! Если бы он 
только захотел... Он мог быть не помощником капитана, а капитаном. И не на 
вонючей "Патрии", а на... "Куин Элизабет"!!! Да что там "Куин Элизабет"... Он 
мог бы командовать всем итальянским флотом... Эрминия выразительно поглядела на 
Маурицио, тот умолк на полуслове, но быстро вернул себе словоохотливость. - 
Знаешь, кто его отец? Ты слышал про верфи, пристани, суда Баронтини? Вот он чей 
сын! 

- Блудный сын, - поправил Баронтини. 

- А он плюнул на все верфи, и плавает на "Патрии", потому что он настоящий 
моряк! 

- Без него мы бы сегодня с молотилками не управились, - сказал одноглазый, 
потирая руки. 

- Думаете, не знаю, что в этих ящиках? - Эрминия рассмеялась. 

- Остается только удивляться, - подал голос Баронтини, - как испанские 
крестьяне ухитрялись раньше убирать свой урожай без этих машин?! 

- Лучше бы вы Франко большой гроб послали, - сказала Эрминия. 

Компания рассмеялась, а Маурицио вновь заискивающе посмотрел на Эрминию: 

- Ради твоего знакомства с синьором Баронтини! 

Эрминия отрицательно покачала головой. Маурицио оглянулся, ища сочувствия у 
собутыльников, и сказал: 

- В такие минуты я жалею, что не принял приглашения генерала Нобиле и не улетел 
на Северный полюс. 

- Очень нужен был медведям захудалый лейтенант пехоты, - прыснула Эрминия. 

- Если бы я поддакивал фашистам, меня давно бы сделали капитаном... 

- А я удивлена, как тебе удалось с таким длинным языком и с такими легкими 
мыслями дослужиться до лейтенанта... 

- Эрминия, можешь меня разжаловать в рядовые, но сжалься над гостями! 

Эрминия погрозила Маурицио пальцем и достала бутыль граппы. Прозвенел звонок на 
входной двери. 

- Опять несет покупателя, - поморщился Маурицио. 

Эрминия вышла, и тотчас же из приоткрытой двери в лавку донесся ее мелодичный 
голос: 

- Здравствуйте, синьора Факетти. Мы получили мессинские апельсины. 

- Пожалуйста, три килограмма. 

Маурицио разлил граппу, порылся в бумажнике, достал фотографию и протянул ее 
Баронтини: 

- Синьор, если у "Патрии" будет стоянка в Альмерии, разыщите там стариков 
Амансио, привезите мальчишку. 

Маурицио не заметил, как вошла Эрминия. Она слышала последние слова Маурицио и 
с нежностью смотрела на него. 

Новый звонок вызвал ее в лавку... 

На звонок Этьена вышла полнотелая, веселоглазая, миловидная женщина. На щеках у 
нее нежный пушок, как на персиках, которыми она торгует; пухлые губы, казалось, 
подкрашены гранатовым соком; глаза походят на две большие иссиня-черные 
виноградины. 

Лавочница улыбнулась и спросила с дежурной вежливостью: 

- Чем могу служить почтенному синьору? 

Он с удовольствием посмотрел на Эрминию и приветливо кивнул. Его появление - 
полная для нее неожиданность. И такое самообладание, такая естественность тона! 


Дверь в заднюю комнату за прилавком приоткрыта, оттуда доносятся мужские голоса,
 табачный дым пробивается сквозь сгущенный аромат плодов. Позванивают стака