ими войсками.

— Соня всегда сообщала нам, — продолжал француз, — где находятся большевики, 
когда они придут в Одессу и освободят нас.

Узнал я и еще одну новость. Оказывается, Соня наняла двух моряков для убийства 
нашего командующего. Она заплатила им за это три тысячи рублей.

— А вы тоже получали деньги от Сони?

— Да, мы все получали, У Сони денег куры не клюют.

— Откуда они у нее?

— Она сама получила их.

— От кого?

— От своего руководителя, которого прислали в Одессу из Москвы.

— Кто ее руководитель?

— Иван Ласточкин, связной из Москвы.

— Где он живет?

Он дал мне точный адрес, и французы, как более заинтересованная сторона, 
продолжили допрос дальше. Ведь в опасности была жизнь их командующего и 
замешаны были их собственные военнослужащие.

Тридцать французов окружили дом, где в это время находился Иван Ласточкин, 
связной из Москвы. Кольцо вокруг дома стало медленно сжиматься. Никто из 
находящихся внутри не смог тогда уйти, все были брошены в тюрьму безо всяких 
церемоний. Всех, кого поймали, ждала казнь через повешение. Должен сказать, что 
в то время все было делом жизни и смерти.

А брали заговорщиков так. Четверо хорошо одетых мужчин пересекли улицу. Они 
вышли, ничего не подозревая, из окруженного дома, разговаривая друг с другом. 
Шли они спокойно, как ни в чем не бывало. В одно мгновение французы набросились 
на них, повалили на землю и после короткого сопротивления связали. Они были 
участниками заговора, французскими моряками, одетыми в штатское. В дом 
ворвались ночью, и одиннадцать главарей были посажены в «надежное место». В ту 
же ночь французы предстали перед военным трибуналом, на соблюдение 
формальностей время не тратилось. Тех, кто отказывался говорить, заплечных дел 
мастера, а такие во французском экспедиционном корпусе, конечно же, были, 
быстро заставили это делать, и после полуночи все одиннадцать человек были 
признаны виновными и приговорены к смерти. Приговор был приведен в исполнение 
незамедлительно. С грохотом подкатил грузовик, и все одиннадцать, связанные по 
рукам и ногам, были погружены в него, словно тюки. Они уже простились с жизнью, 
и ни один даже не шевельнулся. Их привезли на одесское еврейское кладбище, 
закрыли ворота и расстреляли. Один из них не хотел умирать, несмотря на то, что 
в него уже всадили три пули. Он лежал на земле, корчась от боли. Ужасное 
зрелище.

— Ради Бога, стреляйте метко! — выкрикнул он.

Французы выстрелили еще раз, несчастный вскочил на ноги и, о чудо, перепрыгивая 
через могилы, скрылся во тьме. Началась погоня за беглецом, но он, должно быть, 
очень хорошо знал местность, так как ему, несмотря на пулевые ранения, 
посчастливилось сбежать.

Мы точно установили, что беглецом был Юзефович, руководитель одесских 
революционеров.

Шум погони поднял на ноги русских караульных. Кладбище находилось недалеко от 
полицейского управления. Теперь пришлось удирать самим французам, У них не было 
времени даже на то, чтобы закопать расстрелянных, и на следующее утро тела были 
обнаружены. Русский комендант не имел ни малейшего представления о том, кто 
убил этих людей. Однако он отдал приказ немедленно похоронить их во избежание 
скандала. Но сбежавший Юзефович уже предупредил своих соратников по подпольной 
борьбе, и одесские большевики, охваченные гневом, поклялись отомстить. Все они 
были уверены в том, что виновник случившегося — я. Были розданы листовки, в 
которых народ призвали принять участие в массовой демонстрации и похоронах. 
Многие пришли, но было уже поздно: предусмотрительный комендант распорядился 
похоронить убитых до назначенного времени.

Мы, сотрудники контрразведки, не расслаблялись ни на минуту, так как из 
надежных источников было известно, что пресловутого Ласточкина поймать не 
удалось. Тот человек, которого французы при аресте приняли за Ласточкина, 
оказался кем-то другим.

Мы вели постоянный поиск и наблюдение, посылали тысячи агентов, все напрасно. 
Он так хорошо спрятался, что его невозможно было найти в городе, все вы