неделю группа молодых морских офицеров собиралась в доме капитана Ямаситы, где, 
вероятно, вспыхивали ожесточенные дебаты. Ямасита объяснял Инуэ, что эти 
дискуссии организуются ради «воспитания» молодых людей, но истина состояла в 
том, что он знакомил их с новейшей информацией, полученной из Токио, о 
действиях армейских радикалов. По пути домой после собраний офицеры каждый раз 
выстраивались в ряд перед воротами дома Инуэ и, стоя лицом к дому, справляли 
малую нужду. 

«Можно подозревать, — пишет Инуэ, — что немало подобных «частных академий» 
существовало в то время в стране». А еще он пишет: «Лидеры, формирующие мнение, 
кажется, больше заинтересованы тем, как заработать на жизнь, чем тем, что 
происходит с народом. Существовала сильная тенденция умиротворять требования 
правых; вряд ли кто-либо из писателей осмелился озвучить идеи умеренности». 

Со своего поста начальника штаба Инуэ мог отчетливо видеть, как нарастают 
ужасные изменения внутри и вне флота. Даже сами флотские офицеры заняты 
прощупыванием друг друга на предмет принадлежности к «флотской» или 
«договорной» фракции, так что невозможно беседовать открыто с кем-либо, кроме 
близких знакомых. Инуэ стал ощущать, что необходимы меры предосторожности, так 
чтобы, если что-то случится, послать на охрану морского министерства 
достаточные силы из Йокосуки. Какой бы курс армия ни избрала, она имела в своем 
распоряжении в Токио более чем достаточно войск, а у флота там вообще не было 
никаких сил. 

С одобрения главнокомандующего Йонаи он решил принять минимальные превентивные 
меры: 

1. Организовать специальное сухопутное подразделение и подготовить его. 

2. Договориться с Морской артиллерийской школой о выделении двадцати морских 
артиллеристов, готовых прибыть на базу в любое время, так чтобы отправлять их в 
морское министерство для действий как курьерами, так и охранниками. 

3. Отдавать секретные приказы командиру легкого крейсера «Нака»: быть готовым в 
любое время суток и при любых условиях прибыть на максимальной скорости в 
Токийский залив. 

Инуэ пишет, что истинная цель всего этого была известна только главкому, ему 
самому и старшим офицерам штаба. Боевой корабль «Нака» держался наготове 
частично из опасений, что армия перережет железную дорогу, по которой должна 
следовать сухопутная часть моряков в Токио, а частично для того, чтобы 
переправить императора, если возникнет угроза для Императорского дворца. 
3
Главком Йонаи на базе в Иокогаме имел прозвище Ночной Светильник Днем; а когда 
он стал морским министром, его стали звать Министр Золотая Рыбка; в обоих 
случаях намек, что он нужен для представительства, а практической пользы от 
него никакой. Надо сказать, характер его деятельности определен неточно: да, 
ему не хватало проницательности Ямамото или Инуэ, но самые разные люди, знавшие 
его, считали, что его положительное качество — надежность, компетентность, чего 
недоставало двум другим из троицы. 

Как-то в воскресенье в конце 1935-го или в январе 1936 года старший помощник на 
военно-морской базе в Йокосуке без ведома главкома допустил в официальную 
резиденцию главкома большую группу молодых офицеров, пришедших встретиться с 
Йонаи. Последний обладал чувством достоинства и выдержкой, которые хорошо 
сочетались с его постом: в таких ситуациях он старался говорить мало; это, 
должно быть, запугало молодых офицеров либо убавило их пыл — они вскоре 
ретировались, причем не обошлось без угроз и агрессивных поступков. Однако 
существовала опасность, что этот инцидент получит ложное освещение в печати, — 
возможно, объявят, что молодые офицеры встретились с Йонаи, свободно изложили 
свои взгляды и заработали похвалу от самого Йонаи. Йонаи как раз этого он и 
боялся — послал телеграммы в различные гарнизоны и базы от имени начальника 
штаба базы в Йокосуке, информируя их об истинной сути происшедшего. Вскоре 
после этого в ресторане Уокацу состоялась ежегодная встреча лидеров армии и 
флота в районе Йокосуки. Прибыли и необходимые в таких случаях гейши, и саке 
лилось рекой, когда некий майор, по имени Хайяси, глава военной полиции в 
Йокосуке, подошел к Инуэ и с сарказмом произнес: 

— Здорово ты нервничал, а, когда отправлял такие телеграммы? И все потому, что 
кучка молодых офицеров побеседовала с главнокомандующим! Содержание посланий, 
отправленных от имени Инуэ, очевидно, достигло ушей военной полиции с 
замечательной скоростью. Хайяси продолжал болтать, обращаясь к Инуэ в весьма 
развязном тоне. Наконец Инуэ не выдержал и взорвался: 

— Вы полагаете, что майор может себе позволить так обращаться к 
контр-адмиралу?! Так знайте: на флоте, если офицеры, случается, пьянствуют 
где-нибудь на баке, стоит появиться капитану — все вскакивают на ноги и отдают 
честь! У нас на флоте не держат хамов! С меня хватит таких пьяниц, как вы! — 
встал и в бешенстве ушел в другую комнату.