Второй по чину Каное и старшие офицеры просили разрешения тоже остаться с ними, 
но получили отказ. Обменялись по традиции прощальными тостами, используя воду 
из бочонков. Операция «Мидуэй» планировалась в расчете на полнолуние, и, хотя 
лампы не горели, лунный свет и отблески пожара освещали полетную палубу. 

Ямагучи и Каку поднялись на мостик, до которого еще не дошло пламя. В сейфе под 
мостиком находились некоторые важные документы и значительная сумма денег. Пока 
все это можно было извлечь, и главный казначей Асакава спросил капитана, что 
делать. 

— Лучше оставьте! — ответил Каку. — Нам потребуются деньги заплатить за 
переправу через Стикс. 

Старший штабной офицер Ито Сеироку обратился к Ямагучи: 

— Господин адмирал, пожалуйста, что-нибудь на память о вас! 

Ямагучи поколебался и бросил ему свою фуражку, отмеченную флуоресцентной 
краской, чтобы главнокомандующего можно было узнать в темноте. Сейчас эта 
фуражка находится у его вдовы. 

Дали команду покинуть судно, и они начали уходить — сначала раненые, потом 
моряки, спасшиеся с других кораблей, командование флота. А затем члены экипажа 
корабля. Уже слабый свет замерцал на востоке. Всю ночь вражеские самолеты 
«Б-52» кружили над «Хирую», время от времени сбрасывая бомбы, но ни одна из них 
не попала в корабль. 

После того как оставшихся в живых взяли на борт «Макигумо » и «Казагумо», 
командир эсминцев послал лодку забрать главнокомандующего и капитана «Хирую». 
Но те просигналили лодке, чтобы уходила и оставила их; матросы на палубе 
«Казагумо» отчетливо видели, как им махали руками с тонущего корабля. 

Перед тем как покинуть место, «Макигумо» согласно распоряжению Ямагучи 
выстрелил двумя торпедами по «Хирую». Одна прошла прямо сквозь днище корабля, 
вторая тоже попала в него, но «Хирую» все еще оставался на плаву. 
9
Услышав, что «Хирую» вышел из строя, Ямамото на борту «Ямато», мчавшегося к 
Мидуэю, наконец решил отменить операцию и приказал штабу подготовить приказ об 
отходе. Но поначалу его офицеры были слишком взбудоражены, чтобы легко 
согласиться. 

— Если из орудий «Ямато» и других кораблей обстрелять и разрушить аэродром на 
Мидуэе, а потом высадить десант, мы все-таки захватили бы остров! — говорил 
Ватанабе. — Давайте попробуем! 

— Вы должны знать, — отвечал Ямамото, — что из всех приемов тактики морского 
боя орудийный обстрел островов считается самым глупым. Вы слишком много играли 
в шоги! 

Старший офицер штаба Куросима в слезах обратился к Ямамото: 

— «Акаги» еще на плаву, господин адмирал. А если его отбуксируют в Америку и 
выставят напоказ? Мы не можем его потопить своими же торпедами! Другие 
спрашивали, как они будут оправдываться перед императором за то, что покинули 
поле боя на этом этапе. 

«Кага» ушел на дно в 16.25 того же дня; «Сориу» — в 16.30, но «Акаги» и «Хирую» 
все еще горели, оставаясь на плаву. 

— Я сам попрошу прощения у императора, — произнес Ямамото. 

Потом под собственную ответственность заставил эсминец «Новаке» потопить 
«Акаги» — авианосец, с которым лично был столь долго связан. Получилось так, 
что это первая торпеда, которую «Новаке» когда-либо выпустил по настоящему 
боевому кораблю. 

В 23.55 отдан приказ прекратить операцию «Мидуэй» и начать отход. 

Таким образом, подавляюще превосходивший по силам флот, который намеревался 
провести такую смелую атаку, вдруг заковылял с поля боя, разбитый. Даже 
признавая абсолютное превосходство американцев в области разведки, собственная 
победа представилась им (так даже озаглавлена книга Уолтера Лорда), буквально 
«невероятной». Когда новость о результате боя дошла до американских газет, они 
выплеснули ее на первые страницы, а народ обезумел от радости. Санемацу Июзуру 
в то время находился в Нью-Йорке, готовясь отплыть в Японию в рамках обмена 
японскими и американскими дипломатами. Заметив, что американские офицеры и 
матросы что-то взволнованно обсуждают, читая свежие газеты, он купил одну и 
увидел сообщение о великой победе на Мидуэе вместе с фотографией охваченного 
пламенем «Акаги».