флоту. Ведь район Такамацу был колыбелью японского флота, где зарождались и 
утвердились все его традиции. Внутреннее море имело для Японии то же значение, 
что и Эгейское - для древней Греции. На берегах Внутреннего моря развивалась и 
кипела вся жизнь древнего племени Ямато. Даже первое крупное морское сражение в 
истории страны произошло у берегов Такамацу в 1185 года. Морские силы, 
собранные у Такамацу, составили ядро флота в сражении при Данно-ура - 
величайшем морском сражении наших прадедов, зафиксированном древними японскими 
летописями. 

В XIII веке, когда гигантский флот монгольского завоевателя Кублай Хана с двумя 
сотнями тысяч воинов на борту попытался вторгнуться в Японию с северного Кюсю, 
флот, собранный в Такамацу, снова сыграл важнейшую роль в уничтожении 
противника у побережья родной страны. 

Знаменитый адмирал Мичиари Коно, родившийся вблизи Такамацу, стал, повествуют 
исторические хроники, именно тем японским воином, который в критический момент 
сражения 1281-го года обеспечил победу, захватив флагманский корабль монголов. 

Конечно, мое желание посвятить себя морской службе подогревалось древней 
традицией провинции Такамацу. 

В мае я отправился на пароходе в Хиросиму, совершив свое первое путешествие 
морем, чтобы попытать счастья на экзаменах в военно-морском училище. 

В небольшом отеле на окраине города, в дешевом номере я испытал свою первую 
победу и на поде любви. 

Молоденькая горничная отеля легко согласилась признать себя побежденной, но 
бессонная ночь, проведенная с ней, доставила мне больше чувства досады, чем 
удовольствия. Голова у меня гудела, все знания, казалось, улетучились вместе с 
моей невинностью, чувствовал я себя неуверенно и был убежден, что приемные 
экзамены провалил. В Такамацу я возвращался унылый и разочарованный, но скоро 
мне вручили телеграмму с извещением о приеме в военно-морское училище. От 
радости я пустился в пляс, выкрикивая "Банзай" и оглушая себя аплодисментами. 

Училище Эта-Дзима - "Аннаполис Японии" - было пределом мечтаний и святыней для 
миллионов юношей предвоенной Японии. Ежегодно несколько сот абитуриентов с 
прекрасными аттестатами об окончании средней школы и с не менее прекрасными 
рекомендациями проходили жестокие конкурсные экзамены и беспощадную систему 
отбора, чтобы оказаться среди небольшой группы счастливчиков - курсантов 
училища. 

Эта-Дзима является островком, расположенным на громадном внутреннем рейде 
военно-морской базы в Куре (недалеко от Хиросимы), поэтому мы жили на этом 
острове в полной изоляции от всего остального мира. 

Через три дня после начала занятий какой-то курсант, остановив меня на дорожке, 
ведущей в кубрик, по-хамски окрикнул и скомандовал: "Стой!" Когда я выполнил 
команду, он подошел ко мне вплотную и, кипя от злости, заорал: "Почему мне 
честь не отдал?" Я не знал, что ответить, так как даже не видел его, пока он 
меня не окликнул. 

Пока я собирался оправдаться, он рявкнул: "Смирно! Я выбью из тебя 
разгильдяйство!" Его кулаки обрушились на мое лицо... 

На следующее утро во время завтрака этот третьекурсник - наш ротный старшина - 
обнаружил, что форма на мне неправильно застегнута. И еще дюжина ударов 
обезобразила распухшее лицо новичка. На этот раз взбучка была гораздо сильнее 
чем накануне. Весь день в голове гудело, а в ушах позванивали печальные 
колокольчики. 

Но подобное обхождение считалось еще гуманным. Обычно первокурсников наказывали 
так: весь взвод становился в шеренгу, провинившийся, подняв голову, шел вдоль 
строя и от каждого курсанта получал тычок в лицо или по шее. Буквально все 
прошли через эту уникальную систему укрепления дисциплины, не знавшую никаких 
поблажек. Вставали мы в половине шестого под звуки горнов, игравших побудку. 
Без всякого перерыва на отдых шли занятия в классах, строевая подготовка, 
продолжавшиеся до самого отбоя в 21:00. 

К концу первого года обучения постепенно служба наладилась, прекратились и 
избиения. 

Наиболее выдающейся фигурой из моих сокурсников был Ко Нагасава. Красивый и 
статный уроженец северной Японии удивительно легко выносил спартанскую 
дисциплину. Он постоянно удивлял меня, когда после побоев находил в себе силы 
даже острить, смакуя лиловый цвет синяка или форму опухоли под глазом. Позднее 
он служил на различных командных и штабных должностях, пережил Тихоокеанскую 
войну, а в 1954-м году поступил служить в новый флот Японии, став в 1956-м году 
его главнокомандующим.