закончилась первая робкая, импровизированная попытка применения нового оружия 
военно-морского флота. Из-за поверхностного и легкомысленного отношения к 
подготовке материальной части и недостаточно четкой организации было 
маловероятно, что использование нового оружия принесет успех, даже если бы 
торпеда противника и не прервала поход лодки в самом начале. 

Операция проводилась по приказанию адмирала де Куртен, в ведении которого в тот 
период находились штурмовые средства. 

Глава IV 

СЕНТЯБРЬ 1940 ГОДА. 

ПОХОДЫ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК "ГОНДАР" И "ШИРЕ" 

"Веттор Пизани" дает течь. На Балтийском море. Меня назначают командиром 
подводной лодки "Шире". Поход подводной лодки "Гондар" к Александрии. 
Потопление "Гондар". "Шире" направляется к Гибралтару; в базе кораблей нет. 
Неужели шпионаж?! 

Вступление Италии в войну застало меня на должности командира подводной лодки 
"Веттор Пизани", приданной флотилии, базирующейся на Аугусту*. Это был старый 
корабль с сильно изношенными механизмами и корпусом, через который повсюду 
просачивалась вода. Плавать на нем и вести боевые действия было настоящим 
подвигом. В каждом отсеке лодки мы имели запас резиновых шлангов, которые 
использовались для того, чтобы отводить проникающую воду непосредственно в 
заместительные цистерны. В результате после нескольких часов пребывания в 
подводном положении помещения лодки походили на девственный лес, где нелегко 
было пробраться среди переплетавшихся во всех направлениях, как упругие лианы, 
резиновых шлангов. Только после неоднократных предупреждений о возможной 
катастрофе военно-морское министерство признало подводную лодку "Веттор Пизани" 
"непригодной к боевым операциям" и передало ее созданной в Пола школе 
подводного плавания. 

В августе 1940 года я с двумя другими офицерами, Мази и Буонамичи, был 
направлен на специальные курсы, где обучали боевым действиям против 
атлантических конвоев. Курсы были организованы при немецкой школе подводников в 
Мемеле на Балтийском море. Обучение носило исключительно практический характер 
и заключалось в интересном десятидневном походе, во время которого я находился 
сначала на борту плавучей базы подводных лодок, а затем на некоторых лодках. 
Благодаря этому я мог убедиться, что личный состав немецких подводных лодок - 
от командира до матросов - ни по индивидуальным качествам, ни по слаженности 
действий не был выше нашего. Но он получал длительную прекрасную теоретическую 
и практическую подготовку, позволявшую немцам уже в период обучения накапливать 
необходимый опыт и развивать у них качества, которые наши командиры и экипажи 
приобретали лишь в ходе боевых операций. 

Как офицер, прошедший курс обучения боевым действиям в Атлантике, я ожидал, что 
по возвращении в Италию меня назначат командиром одной из наших океанских 
подводных лодок, которые в те дни уходили в море, направляясь в нашу новую базу 
в Бордо. Но вместо этого я был вызван в морской генеральный штаб, где меня 
принял адмирал де Куртен. Он предложил мне командовать подводной лодкой "Шире", 
находившейся в распоряжении командира флотилии специальных средств флота. Я с 
радостью принял это предложение. 

Вскоре я прибыл в Специю. "Шире" находилась в доке. Это была самая современная 
лодка водоизмещением 620 т, относившаяся к хорошо зарекомендовавшему себя типу 
лодок, известному мне еще с того времени, когда я был командиром "Ириде". 

После неудачного похода в августе к Александрии, который стоил нам подводной 
лодки "Ириде", торпедированной самолетом в заливе Бомба, шла активная 
подготовка к новой операции. Две подводные лодки, "Гондар" и "Шире", были 
переоборудованы в "транспортеры штурмовых средств". На их палубах было 
установлено по три металлических цилиндра (два рядом - на корме и один - на 
носу), способных выдержать давление воды на предельных для подводной лодки 
глубинах и оборудованных для размещения в них управляемых торпед. С лодок сняли 
орудия, для которых уже не осталось места; были произведены некоторые работы, 
обеспечившие вентиляцию батарей управляемых торпед и систему заполнения и 
осушения самих цилиндров. Исходя из личного опыта, я внес ряд других 
усовершенствований. Рубка стала меньше и yже, что делало лодку менее заметной 
на поверхности воды. После долгих изысканий и экспериментов с окраской лодки я 
выбрал матовую светло-зеленую краску, которая казалась наиболее пригодной для 
маскировки в ночных условиях. С такой окраской лодка как бы сливалась с ночным 
небом. 

Командиром подводной лодки "Гондар" назначили Брунетти, приняв во внимание его 
просьбу довести до конца внезапно прерванную операцию. Мое же назначение на 
"Шире" было вызвано, вероятно, тем, что в предшествующие годы я как водолаз 
много занимался подводными проблемами.