Греческое правительство безуспешно пыталось заключить сепаратное перемирие с 
Германией, и 23 апреля 1941 года в Салониках представители Греции подписали 
перемирие с Германией и Италией. За пять дней до этого закончилась военная 
кампания в Югославии, где итальянские войска (один моторизованный корпус) 
участвовали в захвате Черногории и Далмации. Начавшиеся переговоры с Германией 
относительно условий оккупации Греции и Югославии завершили как бы первую главу 
участия Италии во второй мировой войне. В мае 1941 генерал Кавальеро вернулся в 
Рим, чтобы полностью посвятить себя деятельности начальника генерального штаба 
итальянской армии. 

Декабрь 1940 года 

1 декабря. 

Вчера вечером состоялась аудиенция у Муссолини. Он начал разговор издалека. 
Потом разговор зашел об Албании. Я коротко изложил ему положение на фронте. 

Муссолини спросил: Вам и эта проблема известна? 

Я всегда считал своим долгом быть в полной готовности для служения родине, - 
ответил я ему. 

Муссолини широко раскрыл глаза. Видно было, что он доволен, хотя и несколько 
удивлен. 

Тогда он и сообщил мне действительную причину вызова, но высказал ее в форме 
предложения: Кризис неотвратим. Вы, вероятно, станете преемником Бадольо{15}. 

В этот момент Муссолини вызвали к телефону, и он сказал, что мы беседу 
продолжим завтра утром. 

2 декабря. 

После короткого разговора об Албании Муссолини сообщил мне, что возлагает на 
меня обязанности начальника генерального штаба и что декрет об этом будет издан 
тотчас же после возвращения Бадольо в Рим, то есть на следующей неделе. 

Таким образом, мы снова будем работать вместе, - сказал он мне. 

Муссолини был очень откровенен и дружелюбен. Попросил не разглашать моего 
назначения до возвращения Бадольо. Но когда я выходил от него, три министра, 
здороваясь со мной, сказали: Вот наш начальник! Какой же может быть в таком 
случае секрет? Что касается меня, то я сохраню тайну. 

Назначая меня начальником генерального штаба, Муссолини хотел обеспечить 
сотрудничество между штабом и командованием. Он сказал, что будет проводить 
каждый день совещания со мной и со своими сотрудниками. Иными словами, он 
действительно хотел взять командование в свои руки и обеспечить полное 
сотрудничество всех. Я уверен, что это принесет большую пользу и дела пойдут 
лучше. 

4 декабря. 

Два дня я не видел Муссолини и ничего не слыхал о кризисе, вызванном отставкой 
Бадольо. Сегодня в 10.25 я был у себя в кабинете. Раздался телефонный звонок. 
Это звонил Муссолини: Придите сейчас ко мне, Кавальеро! В 10.30 я был у него. 
Муссолини познакомил меня с несколькими документами и затем отдал приказ 
немедленно отбыть на фронт. 

В 11.30 я вылетел в Албанию. С аэродрома в Тиране немедленно выехал в Эльбасан 
(55 км юго-восточнее) в штаб 9-й армии, положение которой очень серьезно. 
Заслушал доклад генералов Содду и Верчеллино{16}. 

В состав армии входили 3-й и 26-й корпуса. Помимо 9-й армии на албанском фронте 
действовала также 11-я армия в составе 8-го и 25-го корпусов. Спросил о самом 
существенном: Продержимся или нет? Как идут дела в районе Шкумби? Сколько 
времени приблизительно имеется у нас в запасе? 

Верчеллино: Самое тяжкое положение на плацдарме у Шкумби. Соотношение сил один 
к пяти и никакой артиллерии. Осталось немного легкой артиллерии. Вот и все. 3-й 
корпус слабо поддерживается артиллерией, но, к счастью, удалось захватить гору 
Сарепиас. 

Таково положение сегодня. Но если завтра противник бросит в наступление все 
свои силы, мы будем вынуждены отойти. Противник концентрирует всю мощь огня 
своей артиллерии то на одном, то на другом участке нашего фронта. 

Сегодня атаки противника слабее. Что это - конец или передышка? Может быть, и у 
противника положение критическое? До сих пор он не пропустил дня, чтобы не 
атаковать.