И.Проскуров, С.Тарханов (командир истребительного отряда, прибывшего в 
Картахену в конце октября 1936 г.) и др. 
Сохранилось много свидетельств о самоотверженном выполнении воинского долга 
советскими летчиками в небе Пиренейского полуострова. Так, летчик-истребитель С.
Черных первым сбил в Испании немецкий «Мессершмитт-109». Командир звена П.
Путивко в воздушном бою под Мадридом совершил таран – первый в истории 
советской авиации67. Первый в истории отечественной авиации ночной таран в 
воздухе совершил лейтенант Е.Степанов, направивший свой И-15 на итальянский 
самолет «Савойя»68. По воспоминаниям В.Александровской, военной переводчицы 
авиаэскадрильи А.Гусева, уникальную операцию по уничтожению самолетов 
противника на аэродроме Гарапинильос, близ Сарагосы, 15 октября 1937 г. провели 
летчики истребительной группы под командованием Е.Птухина (начальник штаба Ф.
Аржанухин). За полчаса советские летчики сожгли более 40 итальянских самолетов, 
ангары, склады с боеприпасами и горючим. 
В боевых действиях на стороне республиканцев непосредственно участвовали и 
танкисты из СССР. Заметим, что до начала гражданской войны в испанской армии 
было всего два танковых полка. Один из них, вооруженный французскими танками 
«Рено» времен Первой мировой войны, перешел на сторону республиканцев. 
Сначала советские добровольцы были использованы как преподаватели в учебном 
центре в Арчене (провинция Мурсия), но уже 26 октября 1936 г. из-за тяжелого 
положения в Мадриде они были сведены в танковую роту в составе 15 танков 
(испанские курсанты стали заряжающими)69. Командиром роты был назначен 
советский капитан П.Арман (впоследствии Герой Советского Союза). Танковая рота 
получила приказ поддержать испанскую пехоту при атаке деревни Сесинья под 
Мадридом. Однако пехота опоздала к началу атаки, и утром 29 октября рота 
приняла первый бой без поддержки живой силы. Вот как описывает эту атаку в 
своих неопубликованных воспоминаниях Арман: 
«Пройдя Сесинья, разведка по радио донесла, что противника в деревне нет. Но 
когда мы подошли к окраине селения, на дороге стояло орудие и послышалась 
резкая команда: «Огонь!» 
- Отставить! Не стрелять! – кричу я. Возле орудия случилась заминка. Пользуясь 
ею, на полном ходу танк подлетает к орудию. Рядом с ним стоит расчет и офицеры 
– лейтенант и капитан. Вокруг небольшие группы солдат – марокканцы! Ясно, что 
после прохождения нашей разведки мятежники заняли деревню. 
- Кто тут безобразничает? Кто подал команду огонь? Кто приказал в меня 
стрелять? – кричу я. Капитан растерялся и не может понять, кто перед ним – на 
мне танковый комбинезон без знаков различия, снаряжение испанское, на боку 
висит револьвер «Кольт». 
- Долго будете стоять, разинув рот? Убирайте орудие! В это время подходит 
испанский подполковник и спрашивает: 
- Почему вы кричите на моих офицеров? 
- Как не кричать на таких олухов, ведь они собирались в меня стрелять! 
- Не повышайте тона, я подполковник! 
- Вижу, но плевать мне на это. Вы воспитайте своих подчиненных так, чтобы они 
слушались начальников и не делали глупостей. 
Подполковник растерялся. 
- Кто вы такой? – спросил он. 
- Как кто? Вы что не видите, что я командир танкового отряда? 
А вот и отряд подходит. Действительно, танки подходили один за другим и, видя, 
что я разговариваю с противником, разворачивались в боевой порядок. Чтобы 
выяснить, кто перед ним, подполковник указал рукой на часовню у дороги и 
предложил: 
- Может быть, вы слезете с танка и пройдете ко мне в штаб? Там объяснимся. 
Видимо, мое дерзкое поведение сбило подполковника с толку. Я вижу, что танки 
готовы к бою и ждут команды. Подаю сигнал «Вперед!» и захлопываю над головой 
люк. Боевая машина с ревом рвется вперед – через подполковника, двух его 
офицеров, орудие и артиллеристов. Танк весит 10 т, подполковник, хотя и тучный 
значительно меньше, он не выдерживает тяжести танка. За ним под гусеницы 
следуют его офицеры и, солдаты. В это время все танки роты открывают бешеный 
огонь по штабу и человек двести разлетаются в клочья. Навстречу идет колонна 
грузовиков с солдатами. Танки без выстрелов налетают на нее, и под гусеницами в 
щепки разлетаются автомобили и в тесто превращаются сидящие в них. Пройдя через 
площадь, мы поворачиваем в узкую улицу. Она настолько узка, что по ней еле 
проходит танк, но она длинная – километра полтора. Я вижу, что навстречу по 
улице поднимается два эскадрона кавалерии, по три всадника в ряд. Приказываю 
остановиться и подпустить всадников поближе. Подойдя к нам, командир эскадрона 
видит окровавленный танк, начинает что-то кричать, делает какие-то знаки. 
Всадники сбиваются в кучу, получается каша. А чтобы каша была полная, я подаю 
команду «Вперед!», и двенадцать танков прокатываются по двум эскадронам 
кавалерии. Немногие всадники, успевшие осадить коней и выскочить в поле, были 
перебиты пулеметным огнем...»70. 
Пройдя Сесинья, рота устремилась вперед и продвинулась на 35 км в тыл 
франкистов, где действовала в течение 10 часов, а затем вернулась в свое 
расположение. 
Всего в результате рейда было уничтожено и рассеяно около двух эскадронов 
конницы и двух пехотных батальонов противника, выведено из строя 12 орудий, 4 
танкетки (2 уничтожены), повреждено, несколько десятков транспортных машин с 
грузами. Советские танкисты потеряли 3 танка вместе с экипажами71. Впоследствии 
в республиканской армии были созданы и более крупные танковые части. Костяком 
этих формирований стали советские добровольцы. Так, республиканская 1-я