на это рука
?»

Ему с убийственной ясностью ответило несколько голосов:

«
У нас в Астурии тоже были братья, но вы безжалостно
стреляли в них два года назад
».


«
Да что с ними говорить
!» – крикнул командир или кто-то из офицеров.


Этот крик решил судьбу корабля и всей флотилии эсминцев. По всему «Санчесу» 
загремели голоса:
«Никакого участия в восстании! В Испанию!»
Офицеров мгновенно разоружили и заперли в каютах. Экипаж обстрелял Мелилью и 
взял курс на север, по пути рассылая радиограммы всему флоту. Его примеру тут 
же последовали эсминцы «Альмиранте Вальдес» и «Чуррука». Офицеры «Чурруки» 
оказали сопротивление и большей частью были сброшены в море, то же самое 
произошло на двух крейсерах «Либертад» и «Сервантес» и на линейном корабле 
«Король Хай-ме I».

Самые кровавые события разыгрались на линкоре. Члены командного состава не 
вступали в дискуссии с экипажем, а сразу выхватили револьверы. Часть из них 
оставались на командном мостике, часть забаррикадировались в кают-компании и 
сражались до последнего. Матросы в ответ открыли пулеметный огонь. Почти все 
офицеры погибли на месте.

Став хозяевами огромного (16 тысяче-тонного) корабля с 12-дюймовой артиллерией, 
нижние чины радировали в Мадрид: «
Экипаж – морскому министру. После ожесточенной схватки
сломили сопротивление офицеров. Верны законному правительству Республики. 
Укажите, как поступить с погибшими
». Ответ из столицы гласил: «
Морской министр – экипажу «Хайме I».
Приветствуем моряков, верных Республике. Павших похоронить в море со всей 
торжественностью
».

Одновременно морское министерство сместило офицеров, передав их полномочия 
инженер-механикам, не замешанным в восстании. Однако после предательства 
кадрового командного состава нижние чины уже не доверяли никому. Властью на 
кораблях, почти лишенных офицеров, стали выборные судовые комитеты.
Схваток не произошло только на крейсере «Мендес Нуньес», стоявшем в момент 
восстания у берегов Западной Африки, в Рио-де-Оро. На его борту враждующие 
стороны повели себя по-джен-тельменски. Всех противников Республики экипаж 
крейсера высадил на берег и повел корабль в метрополию. Вскоре почти весь флот 
собрался в Малаге. Арестованных офицеров, за небольшим исключением, отправили в 
тюрьмы.

Мятежникам тем временем удалось захватить в занятых ими гаванях линейный 
корабль «Эспанья», крейсеры «Альмиранте Сервера» и «Наварра», эсминец «Веласко» 
и одну подводную лодку. Однако все доставшиеся им крупные корабли в этот момент 
стояли на капитальном ремонте. В полной боеготовности находился только 
«Веласко», но, разумеется, он был не в состоянии в одиночку противостоять 
республиканскому флоту, насчитывавшему свыше 30 единиц, а точнее – линейный 
корабль, 3 крейсера, 15 эсминцев и 12 подводных лодок. «
Весь флот у красных
», -


мрачно радировали друг другу восставшие генералы. Республиканский флот 
приступил к блокаде Гибралтара. Корабли стали наносить огневые удары по 
захваченным противниками портам Андалузии и Марокко.
С «отступничеством флота» стратегический план мятежников был разрушен в 
важнейшей части. Республика теперь господствовала на море. 13-километровая 
водная гладь Гибралтарского пролива стала непреодолимой преградой. Отборные 
марокканские части и Иностранный легион отныне не могли попасть в метрополию.
После создания кабинета Хираля, взявшего курс на подавление восстания, 
Республика восстановила господство и в воздухе: огромная часть испанских ВВС не 
поддержала мятежа. Большинство летчиков и все авиамеханики сочувствовали 
Народному фронту. На каждый самолет восставших приходилось 4-5 
правительственных. Мятежникам приходилось пользоваться услугами 
добровольцев-аристократов из аэроклубов. Республиканцы приступили к 
бомбардировкам многих пунктов, занятых восставшими – Авилы, Сеговии, Уэски, 
Уэльвы. На воздушные удары мятежникам было почти нечем ответить.