Тяга к прекращению конфликта неуклонно росла и в среде эмиграции. К 60-м годам 
республиканское правительство в изгнании перестало существовать. А в 1962 году 
состоялось без преувеличения историческое событие. На встрече 
политиков-эмигрантов в Мюнхене монархисты, социалисты и коммунисты впервые 
согласовали нечто вроде программы общенационального демократического примирения.
 Заслуга в достижении исторического компромисса (тогда только в эмиграции) 
принадлежала после смерти Прието монархисту Роблесу (в прошлом – ярому 
антикоммунисту) и коммунисту Каррильо (ранее – убежденному республиканцу).
Внутри Испании Франко и его ближайшее окружение, прозванное «бункером», были 
вынуждены шаг за шагом уступать коалиции демократизировавшегося духовенства, 
фалангистов-диссидентов и прагматически мысливших технократов.
В 1966 году, когда праздновалась тридцатая годовщина начала «крестового похода»,
 каудильо объявил о прекращении преследования лиц, совершивших уголовные 
преступления во время гражданской войны. В 1969 году было прекращено 
преследование лиц, совершивших тогда же политические преступления.
В 1969 году был торжественно объявлен наследником престола находившийся в 
Испании с 1955 года 30-летний принц Хуан Карлос I Бурбон, внук свергнутого 
республиканцами Альфонса XIII и сын престарелого графа Барселонского. Испании 
суждено было обрести внепартийного главу государства, не запятнанного участием 
в гражданской войне и к тому же получившего воспитание и образование в 
демократических государствах.
Теперь общенациональное примирение стало получать импульсы сверху, а не только 
снизу. Эволюция испанского общества и государства пошла значительно быстрее.
Каудильо под нажимом гражданского общества медленно и неохотно совершал 
отдельные шаги к демократизации Испании. В 60-х годах был снят установленный в 
1939 году железный занавес – испанцам был разрешен выезд за границу на работу, 
учебу, лечение и т.д. Этим разрешением тогда воспользовалось не менее 10% 
граждан Испании. Разрешен был воз иностранных книг, журналов, газет, ввоз и 
хранение иностранной валюты (но не расчеты в ней). Когда в 1972 году гражданин 
ранее ненавистного националистам СССР Владимир Высоцкий, имея лишь французскую 
визу и не имея испанской, попросил впустить его в Испанию в качестве туриста, 
испанские пограничники исполнили его просьбу – сцена, немыслимая на границе 
тогдашнего Советского Союза!
По настоянию Ирибарне в 1966 году была отменена предварительная цензура, 
замененная судебным преследованием периодики. Сняты многие ограничения на 
импорт капитала и новых технологий. Военные трибуналы – живучее наследие 
«крестового похода» к 1966 году были заменены обычными судами.
С первой половины 60-х годов по настоянию Хуана Карлоса, Ридруэхо и Ирибарне 
испанцы получили легальный доступ к исследованиям гражданской войны, написанным 
иностранцами, в том числе советскими авторами. Немало подобных работ было тогда 
переведено в Испании и поступило в свободную продажу.
Стали выходить в свет объемные военно-исторические хрестоматии, в которых 
присутствовали уже обе версии войны – националистическая и республиканская, 
широко цитировались военные сводки обеих сторон и т.д. Националистические 
историки на основе захваченных в конце войны республиканских архивов создали к 
70-м годам многотомную, добросовестно написанную историю республиканской армии.
Изучение истории Республики привело некоторых армейских офицеров к отказу от 
авторитарных взглядов. В начале 70-х годов в испанской армии образовался 
полулегальный Демократический союз офицеров. Его создателями были кадровые 
военные, родители и родственники которых погибли во время «крестового похода» 
от рук республиканцев. Дети были готовы простить тех, кто губил их отцов и 
матерей. Демократические веяния проникли таким образом даже в вооруженные силы 
националистической Испании.
Несомненно, диктатура переживала эволюцию в либеральном и даже демократическом 
духе. К 70-м годам вследствие подобной эволюции Испания стала напоминать 
свергнутую Республику (кроме партийной системы и формы правления). Власть 
националистов обретала все больше сходства с властью деголлевцев во Франции и 
британских консерваторов в Соединенном Королевстве. Испанское общество 
перестало быть патриархальным, деревенским. Уровень жизни стал несравненно выше,
 чем в 30-х годах, даже влияние церкви стало уменьшаться.
В частных разговорах престарелый Франко иногда с грустью говорил: «Кажется, 
созданный мною режим не переживет меня». Но он не отказывался от уже сделанных 
уступок, хотя внутренне не одобрял их.
Очень много написано о коварстве и двуличии каудильо, о его тщеславии и 
медлительности, об одолевавших его эдиповых комплексах. Пусть так. Но Франко 
был основательным и последовательным вождем государства. Он не метался из 
стороны в сторону, он не смешивал государственной политики с собственными 
бытовыми взглядами и вкусами. Католик и убежденный консерватор, диктатор иногда 
умел делать то, что в корне расходилось с привитым ему с детства миропониманием 
– например открывать границы, поддерживать терпимые отношения со многими 
светскими государствами – Германией, Францией, Швецией, даже с «марксистской» 
Кубой и т.д.
По многим очевидным причинам Франко терпеть не мог СССР, однако с конца 40-х 
годов негласно поддерживал с ним торговые отношения. Наша страна поставляла ему 
станки и промышленное оборудование, а испанские верфи строили по советским 
заказам торговые суда.
В 1964 году антикоммунист Франко даже явился на мадридский стадион на матч 
«Реала» с советской сборной. Впервые советские футболисты оказались на 
испанской земле. Правда, кау-дильо-генералиссимус угрожал уйти, если СССР 
выиграет, – он не собирался вставать при звуках советского гимна. Но матч