обнаружилась впервые во внешнеполитических вопросах. Несмотря на обращенные к 
Мадриду призывы Гитлера открыто вступить в войну на стороне 
нацистско-фа-шистского блока, невзирая на выход победоносного вермахта в 1940 
году к испанской границе, осторожный и предусмотрительный Франко официально 
остался нейтральным. Этому послужил ряд весомых причин.
Нацизм с его презрением к «неарийским» народам и слепым, нехристианским культом 
фюрера вызывал равную неприязнь у испанского духовенства, военных и фалангистов.

Опустошенность и обескровливание страны в ходе только что прогремевшего 
«крестового похода» вызывали у многих националистов справедливые опасения, что 
их отечество не выдержит участия во всемирном военном конфликте.
Заметную роль в сделанном Мадридом выборе сыграл руководитель абвера адмирал 
Канарис, который с 1938 года вел тайную политику против Гитлера и был настроен 
пессимистически. Во время очередного визита в Испанию в 1940 году Канарис 
настоятельно рекомендовал старому знакомому – каудильо не вступать в войну 
между великими державами. Он ссылался на слабость Третьего рейха на море, на 
нехватку у Гитлера топлива и продовольствия и на непроясненную позицию США. 
Прогнозы Канариса были приняты во внимание Франко. Поэтому последующие авансы 
Берлина – наградить «после войны» Испанию Гибралтаром, Французским Марокко и 
даже частью Алжира – не вызвали положительного отклика у хитрого каудильо и 
антигермански настроенного Серрано Суньера.
Чтобы сохранить терпимые отношения с Третьим рейхом, ка-удильо, не объявляя 
войны, направил на Восточный фронт «Го -лубую дивизию». Мстительный Гитлер 
загнал ее в гиблые болота Новгородчины. Дивизия не участвовала в больших 
сражениях, но понесла изрядные потери из-за болезней и обморожения. По 
возвращении дивизии в Испанию в 1943 году некоторые солдаты открыто заявляли, 
что сожалеют об участии в войне с Россией – их везли воевать с коммунизмом, «а 
заставили сражаться с обманутым русским народом». Таких пришлось отправить за
решетку. Уклонение Мадрида от открытого вступления во Вторую Мировую войну 
нашло понимание и одобрение у всех испанцев, включая эмигрантов.
Шаткость с трудом созданного националистического режима вынудила Франко к 
отдельным уступкам побежденным. В 1941- 1944 годах в несколько этапов были 
освобождены политические заключенные, которые получили не более шести лет 
лишения свободы. Власти разрешили им выезд за границу, чем некоторые сразу же и 
воспользовались. Был выпущен из тюрьмы соперник Франко – Эдилья, которому, 
разумеется, не позволили вернуться к политической деятельности.
В 1942 году Франко воссоздал законодательный орган – кортесы, упраздненные им 
во время войны. Как и в Республике, орган был однопалатным, но депутаты 
националистических кортесов не избирались народом, а отбирались каудильо и 
Национальным движением из числа «благонадежных испанцев».
Импульсы к примирению и объединению исходили и из-за рубежа. Инициативу 
проявила монархическая часть эмиграции. 17 февраля 1945 года находившийся в 
изгнании сын умершего короля Альфонса XIII – граф Барселонский в манифесте к 
испанскому народу осудил диктатуру и обещал восстановить «демократические 
институты», не предрешая формы правления. Манифест стал толчком к последующему 
преодолению застарелой идеологической вражды монархистов и республиканцев.
Закономерно, что манифест был поддержан прежде всего пытавшимся ранее закончить 
гражданскую войну социалистом При-ето. В монархическом лагере сторонником 
компромисса с республиканцами под лозунгом «демократической монархии» объявил 
себя живший в Португалии Хиль Роблес.
Наведение мостов между различными течениями эмиграции и исход Второй мировой 
войны с крахом ряда авторитарных и тоталитарных режимов побудили каудильо к 
ответным действиям. 8 мая 1945 года – в день капитуляции Третьего рейха Франко 
опубликовал «Хартию испанцев», даровавшую сторонникам существующего строя 
гражданские и политические права. «Не замешанным в преступлениях» изгнанникам 
разрешалось вернуть-тся на родину. Националисты вынесли Хартию на народное 
голосование, давшее свыше 85% голосов в ее поддержку.
Тогда же было отменено приветствие «Воспрянь, Испания!» и обязательное ношение 
фалангистами сине-красной униформы. Роль Национального движения в жизни страны, 
доминирующая в 1939-1944 годах, начала постепенно снижаться.
В конце 1945 года каудильо официально разрешил вернуться в Испанию эмигрантам, 
не участвовавшим в вооруженной борьбе против националистов. Разрешением 
воспользовались некоторые монархисты и отдельные консервативные республиканцы 
вроде престарелого Лерруса. По его словам, он вернулся умереть на родине. Затем 
вернулся также философ Ортега-и-Гассет.
В 1947 году кортесы одобрили внесенный правительством органический закон о 
восстановлении в Испании монархии – «временно без короля». Испания получила 
определенную форму правления. Каудильо долго выступал против такой меры, его 
гораздо больше устраивала собственная неограниченная власть. Но Франко вынужден 
был уступить учтивому, но постоянно усиливавшемуся давлению духовенства и 
монархистов.
Однако в главных чертах «политика отмщения» продолжалась. В испанских тюрьмах к 
1946 году оставалось не менее 26 000 политических заключенных, на 
принудительных работах – не менее 10 000. В местах заключения продолжались 
физические пытки, выносились и приводились в исполнение смертные приговоры. 
Свыше половины политэмигрантов по-прежнему не имели легальной возможности 
возвращения на родину.
Мыслившие категориями общенационального примирения изгнанники во главе с 
дальновидными Прието и Роблесом были в 40-50-х годах XX века слишком 
малочисленны и маловлиятельны. Увлечь за собой преобладающую часть политически