снарядов, они одолеют не только противотанковую артиллерию, но в конечном счете 
и обороняющуюся пехоту вместе с саперами — причем эту, последнюю задачу вполне 
способны выполнить даже легкие танки, идущие в задних эшелонах противника. 
Другое дело, если у нас есть орудия, способные пробивать броню всех танков, 
имеющихся в распоряжении атакующих сил, и если эти орудия размещены в решающем 
месте и в нужное время. В таком случае успех танковой атаки будет достигнут 
чрезмерной ценой, или о нем вообще говорить нечего.



Эффективное применение противотанковых орудий зависит от многих условий, таких, 
как:



а) характер местности: крутые откосы и холмистая поверхность не 
благоприятствуют обороне;



б) сезонная смена земного покрова: противотанковые орудия в целях лучшей 
маскировки необходимо располагать низко, и хорошую огневую позицию летом бывает 
сложно отыскать из-за обилия растительности;



в) время суток и состояние погоды: в темноте и в тусклом свете рассвета и 
сумерек трудно прицелиться, и это мешает использовать дальнобойность орудия в 
полной мере; туман и дождь дают тот же результат, поскольку капли замутняют 
оптический прицел; точно так же трудно наводить на солнце;



г) действие огня вражеской артиллерии, даже если он всего лишь поднимает клубы 
дыма и пыли, и наличие дымовой завесы.



Наводчикам противотанковой артиллерии предстоит тяжелое испытание, если 
случайно совпадет ряд этих обстоятельств и если при этом противник начнет 
внезапную и массированную танковую атаку. Только в высшей степени 
подготовленные и исключительно дисциплинированные воины с крепкими нервами 
будут в состоянии выдержать такую суровую проверку. И мы совершенно уверены, 
что наши солдаты именно таковы.




4. Танковые войска


Наши разведывательные и противотанковые отряды были новыми образованиями, не 
имевшими себе подобных в армиях других государств. Однако, что касалось 
танковых сил, во всех наиболее важных милитаризованных государствах уже имелся 
целый ряд прецедентов. Мы уже описывали, как они развивались во время войны и в 
последующее время в Англии, Франции и России. Инспекции бронетанковых сил, 
следовательно, предстояло принять ответственное решение — выбрать, какую из 
совершенно несходных между собой зарубежных моделей она должна рекомендовать 
нашему высшему командованию как наиболее подходящую в условиях Германии; или же 
нам действительно следует сформировать в корне новую доктрину.



Две вещи, по крайней мере, были ясны: мы не могли в одно и то же время принять 
на вооружение английскую, французскую и русскую тактику. Во-вторых, мы не могли 
создавать свою собственную доктрину в условиях, когда у нас полностью 
отсутствует практический опыт, а то, что есть, представляет собой не более чем 
поверхностное знакомство с английским и французским опытом времен войны. По 
зрелом размышлении было решено, что до тех пор, пока мы не накопим достаточно 
собственного опыта, мы будем опираться главным образом на представления 
англичан, как сказано в «Предварительном руководстве по подготовке танков и 
бронированных автомобилей», часть II, 1927. Этот документ был написан ясным 
языком, и он не только давал указания касательно того, что нам нужно для 
проведения собственных экспериментов, но также и открывал пути развития, 
казалось бы, закрытые в более известных французских предписаниях того периода, 
в которых делалась попытка привязать танки к пехоте. Высшее командование 
одобрило наше решение, и, таким образом, получилось, что вплоть до 1933 года 
интеллектуальная подготовка офицерского корпуса моторизованных частей будущих 
танковых войск велась согласно британским установлениям. К настоящему времени 
немецкая точка зрения на военные действия бронетанковых сил уже озвучивается