выпущенные Прином по целям.

Во время норвежской кампании мы потеряли четыре субмарины.

После ее окончания я оказался перед необходимостью решить: стоит или нет 
задействовать подводный флот в следующих операциях в то время, когда у него нет 
другого оружия, кроме дефектных торпед. Мой начальник оперативного отдела Годт 
искренне считал, что нас никто не поймет, если подлодки снова пойдут в бой без 
предварительного коренного улучшения торпед. Я, в свою очередь, был уверен, что,
 поставив в такой момент подлодки на прикол, я тем самым нанесу непоправимый 
ущерб будущему подводного флота.

Люди находились в растерянности, и я не имел права бросить их на произвол 
судьбы. Следовало принять срочные меры для поднятия боевого духа личного 
состава. Пока сохранялся хотя бы минимальный шанс на успех, я был обязан 
отправлять субмарины в море. А энтузиазм и энергия, продемонстрированные 
начальником торпедной инспекции контр-адмиралом Кумметцем, позволили мне 
надеяться, что в ближайшем будущем мы получим новые, усовершенствованные 
взрыватели. Также я надеялся, что проблема контроля глубины также будет решена.

Поэтому несколько недель после завершения норвежской операции я посвятил 
поездкам по флотилиям. Я встречался и беседовал с людьми, которых хорошо знал и 
которые знали меня. Так мне удалось преодолеть кризис. Экипажи подводных лодок 
были снова готовы идти в бой. Прошло совсем немного времени, и я убедился, что 
мое решение продолжать участвовать в сражениях было единственно верным.

Норвежскую операцию я описывал так, как видел ее в то время, то есть глазами 
офицера, командовавшего подводным флотом. Я не занимался планированием операции 
в целом. Тем не менее я бы хотел сказать несколько слов о ее стратегической 
необходимости. Если говорить о сложившейся в то время ситуации, операция была 
необходимой, а значит, правильной. Существовала опасность, что Великобритания 
оккупирует Норвегию. Но насколько эта опасность была велика, судить трудно. 
Однако она была, причем грозила настолько серьезными последствиями и для нашей 
морской стратегии, и для военной промышленности Германии, что ее следовало 
предупредить. Идея выждать, пока англичане оккупируют Норвегию, а затем выбить 
их оттуда была настолько неопределенной, что ее никак нельзя было считать 
планом серьезной военной кампании. Не приходилось сомневаться только в одном: 
если бы англичане заняли Норвегию, поставки железной руды в Германию из 
Скандинавии наверняка прекратились бы. Одновременно англичане оказались бы в 
положении, позволявшем контролировать Балтийское море, и наш проход в Атлантику 
через Северное море был бы во многом затруднен. Тот факт, что мы могли уже в 
ближайшем будущем поправить свое стратегическое и экономическое положение, 
оккупировав Северную Францию, во время планирования норвежской кампании как-то 
не рассматривался. В то время Генштаб еще верил, что война против Франции будет 
означать долгие и изнурительные бои на линии Мажино.

Обращая наше внимание, что он и сделал зимой 1939/40 года, на опасность, 
таящуюся в оккупации англичанами Норвегии, и выражая свое мнение, что эту 
опасность следует предотвратить, главнокомандующий ВМФ гросс-адмирал Редер 
действовал, по моему мнению, в строгом соответствии со своими обязанностями.

20 апреля, изучив данные об отказах торпед в ходе норвежской операции, 
главнокомандующий создал комиссию для расследования этих случаев. В дополнение 
к уже известным фактам комиссия установила, что контактный взрыватель дает 
высокий процент сбоев из-за неправильной работы ударного механизма и 
неэффективности начального заряда. Взрыватель давал сбои при углах встречи с 
целью меньше 50°. Он был сконструирован для угла встречи с целью 21°, потому 
что по техническим причинам этот угол из-за наличия изгибов подводной части 
корпуса судна и выполнения противоторпедных маневров может очень часто быть 
меньше 50°.

После получения выводов торпедной комиссии главнокомандующий разослал следующий 
документ:

«Штаб командования ВМС № М261/40. Секретно 23.07.1940

1. По результатам использования торпед «MK-G7а» и «MK-G7е» во время норвежской 
операции я создал комиссию для выяснения причин сбоев и выработки мер по 
устранению обнаруженных дефектов.

2. В результате работы комиссии было установлено, что главными причинами неудач 
являются конструктивные недостатки торпед, а также недостаточная 
подготовительная работа, предшествующая доставке торпед на корабли:

а) ни «MK-G7а», ни «MK-G7е» не обеспечивают нужного уровня точности при 
установлении и поддержке глубины, что является основным условием для их 
эффективного использования;

б) существуют свидетельства халатности, допущенной при подготовке торпед до 
передачи их торпедному департаменту судоверфи в Киле, а также в процессе