этот район были направлены подводные лодки «U-56» и «U-59». 30 октября 1939 
года было получено донесение от «U-56»: «10.00. „Родней“, „Нельсон“, „Худ“, 10 
эскадренных миноносцев. Квадрат 3492, курс 240 градусов. Выпустил три торпеды. 
Отказы». На подводной лодке слышали, как эти три торпеды ударили в борт 
«Нельсона». Взрыватели не сработали, командир подводной лодки, который с 
огромным напряжением провел торпедную атаку, находясь среди эскадренных 
миноносцев противника, был настолько потрясен этой неудачей, что я принял 
решение отозвать его из действующего флота и использовать в тылу для обучения 
команд подводных лодок. Позже мы узнали, что в момент атаки на «Нельсоне» 
находился Черчилль. В дни Нюрнбергского процесса мне попалась на глаза газетная 
заметка, которая подтверждала этот факт. В военном отношении неуспех подводной 
лодки «U-56» явился большой неудачей. Однако сама мысль о посылке двух 
подводных лодок в район западнее Оркнейских островов оказалась правильной. В 
отношении первого периода войны — до 1 марта 1940 года — следует в заключение 
заметить следующее. Боевой дух команд подводных лодок оказался высоким. Команды 
были убеждены, что подводные силы сыграют важную роль в войне на море. Все три 
подкласса подводных лодок (малая подводная лодка II серии водоизмещением 250 
тонн, средняя подводная лодка VII серии водоизмещением 517 тонн и большая 
подводная лодка IX серии водоизмещением 740 тонн) оправдали возложенные на них 
надежды. Имевшая довольно сильное вооружение и отличавшаяся легкостью 
управления подводная лодка VII серии имела дальность плавания, далеко 
превосходившую самые осторожные оценки мирного времени. Напомним, что в 1942 
году боевые действия у американского побережья велись с помощью этих подводных 
лодок, базировавшихся на французские порты Бискайского залива, причем без 
дополнительной приемки топлива в море. Давая положительную оценку боевым 
качествам подводных лодок, необходимо сделать два замечания. У части подводных 
лодок фундаменты двигателей оказались слишком слабыми и не выдерживали 
длительных нагрузок во время больших переходов. Котла же возникла необходимость 
их замены, лодки вынуждены были надолго уходить на судоремонтные заводы и все 
это время не использовались для боевых целей. Другое замечание относится к 
клапанам, закрывавшим при погружении выхлопные трубы обоих дизелей. Их 
конструкция оказалась неудачной. По мере погружения на большую глубину клапаны 
все сильнее пропускали, и вода, постепенно накапливаясь, могла создать 
серьезную опасность, особенно если лодка долгое время преследовалась 
противником. Не исключено, что в первый период войны наши подводные лодки гибли 
именно из-за этого. Накапливание воды в лодке вынуждало ее продувать балласт и 
всплывать на виду кораблей противника, которые ее и уничтожали. Была очевидна 
необходимость еще в мирное время проводить учебные погружения подводных лодок 
на большие глубины, так как в бою такие погружения, очевидно, должны были 
явиться обычным делом. Еще в мирных условиях командам подводных лодок следовало 
отработать технику погружений и практически опробовать подводные лодки. Будучи 
командиром флотилии «Веддиген», я провел в 1936 году со своими подводными 
лодками учения по погружениям на большие глубины. Во время учений все лодки, за 
исключением «U-12», действовали успешно. Последняя же едва не погибла из-за 
течи, возникшей в результате дефекта материальной части. Вслед за этим главное 
командование военно-морских сил отдало приказ, который запрещал впредь 
погружение на глубину свыше 50 метров. Это решение было неправильным, однако 
просьбы отменить его оказались безуспешными. Все надо опробовать в мирное время.
 В бою учеба обходится слишком дорого. Но, как уже говорилось, во время войны 
наши подводные лодки в целом хорошо зарекомендовали себя. Хуже обстояло дело с 
торпедами, состоявшими на вооружении подводных лодок. Вскоре после начала войны 
выявилось, что конструкция магнитного взрывателя, который должен был 
срабатывать при прохождении торпеды под днищем атакованного судна, неудачна. 
Нередко взрыватель срабатывал либо преждевременно, то есть до того, как торпеда 
успевала сблизиться с кораблем, либо на пределе дальности ее хода, или же он 
вообще не срабатывал, даже под самым кораблем. Кроме того, торпеда шла на 
глубине, значительно превышавшей заданную. Случаи отказов отмечались даже у 
взрывателя ударного действия. Технические эксперты вначале никак не могли 
выявить причин отказов, которые не прекращались с самого начала войны. 
Командиры подводных лодок получали все новые и новые указания. 21 января 1940 
года я последовательно описал в «Журнале боевых действий» все события, 
связанные с отказами торпед (приложение III). За победы, одержанные нами при 
действиях против торговых судов и боевых кораблей противника за этот период, мы 
заплатили потерей 14 подводных лодок. Урон был велик, но для командования 
подводных сил он не явился неожиданностью. Подобные потери предполагались 
заранее. В каждом отдельном случае, если представлялась возможность, 
проводилось расследование в отношении выявленных или предполагавшихся 
обстоятельств гибели подводной лодки. Такой анализ необходим для постоянного 
совершенствования приемов управления и боевых качеств подводных лодок. В целом 
противолодочная оборона противника оказалась именно такой, как ее представляли 
в мирное время, — не слабой и не сильной. «Асдик» оказался не настолько 
эффективным, как полагали (или по крайней мере утверждали) перед войной в 
Англии. В противном случае подводные лодки «U-39», «U-29» и «U-56» не смогли бы 
выйти в торпедную атаку против окруженных эскадренными миноносцами авианосцев 
«Арк-Ройял», «Корейджес» и линейного корабля «Нельсон». Оправдывая 
недостаточное строительство подводных лодок после денонсации в апреле 1939 года 
англо-германского морского соглашения, теперь иногда ссылаются на якобы 
сделанную мною спустя несколько месяцев после начала войны запись в «Журнале 
боевых действий» о том, что противолодочная оборона противника оказалась не 
такой эффективной, как ожидалось. Здесь явная ошибка. Такое заявление не