даже грубый командир, который, впрочем, и сам представляется как "человек с 
железной хваткой и специалист по тяжелым случаям". Он прибывает из Варшавы, где 
только что жестоко подавил восстание поляков. Он сразу же заявляет, что готов, 
если будет нужно, проявить себя таким же безжалостным, что и в польской столице.
 Именно с таким намерением, добавляет генерал, он и привез мортиру калибра 65 
сантиметров. Пока что эта чудовищная пушка использовалась всего два раза: 
сначала чтобы пробить исполинские стены цитадели в Севастополе, а затем во 
время недавних боев в Варшаве. Что же до меня, то я считаю такую жестокость 
чрезмерной и не скрываю этого. По-моему, мы лучше и быстрее достигнем цели, 
если применим более элегантные средства. Планируемая операция, окрещенная для 
маскировки "Базука", окажется успешной даже и без гигантской мортиры. Но, с 
другой стороны, на некоторых офицеров, кажется, произвели впечатление грубые и 
неистовые манеры Бах-Залевски - возможно, он их даже немного и запугал. Но, 
однако, я не позволяю ему заткнуть мне рот криками и ударами кулака по столу и, 
продолжая защищать свою точку зрения, в конечном счете настаиваю на своем 
решении. 

К несчастью, я не один хозяин своих поступков. В отличие от Италии, где я 
должен был отчитываться только перед генералом Штудентом и имел практически 
полную независимость в подготовке возложенной на меня операции, теперь мне 
приходится присутствовать на бесконечных совещаниях и учитывать всевозможные 
факторы личного порядка. Точка зрения генерала Н. совершенно не совпадает с 
мнением посла, который, в свою очередь, совсем не согласен с полицейским 
генералом Винкельманом. Секретные службы и некоторые венгерские особы, которые 
принимают участие в наших дискуссиях, тоже добавляют в них разногласий. Как 
хорошо, что мне не надо согласовывать все эти мнения! Однако я не совсем 
понимаю, почему мы всегда обсуждаем наши планы в присутствии 
пятнадцати-двадцати офицеров. В конце концов, весьма возможно, что венгерское 
правительство прослышит о наших заседаниях и, угадав, с большей или меньшей 
степенью точности, что там затевается, срочно примет какие-то решения. И эти 
опасения представляются обоснованными, ибо мы узнаем, что генерал М., верховный 
командующий венгерской армией в Карпатах, уже ведет переговоры напрямую с 
русскими. 

Примерно 10 октября 1944 года происходит ночная встреча между Никласом Хорти и 
югославскими эмиссарами. Немецкая полиция, вовремя предупрежденная, тем не 
менее не вмешивается. На воскресенье 15 октября назначается новая встреча в 
огромном здании неподалеку от дунайской набережной. Теперь нужно действовать! 
13 октября ОКВ посылает в Будапешт генерала Венка, который в случае волнений 
возьмет командование над всеми нашими силами и будет принимать решения по ходу 
событий с полным знанием дела. На этот раз полиция безопасности намерена 
арестовать сына регента вместе с югославами. Замысел полицейской засады, 
вероятно, продиктован надеждой, что регент, желая избежать обвинений против 
сына, откажется от мысли о сепаратном мире. Генерал Винкельман, командир 
полицейских сил, просит меня одолжить ему на утро 15 октября одну из моих рот, 
ибо он знает, что первая беседа Никласа Хорти проходила под охраной отряда 
"Гонведа". Поскольку очень вероятно, что и на этот раз венгры предпримут такую 
же предосторожность, то моя рота получит задание нейтрализовать венгерских 
солдат. Я обещаю ему свою поддержку при условии, что сам решу, уместно ли будет 
наше вмешательство, и если да, то когда именно. 

В воскресенье, 15 октября 1944 года, на прозрачном небе сияет яркое солнце. В 
десять утра - а это и есть час встречи - улицы еще безлюдны. Моя рота занимает 
позиции в одной особенно тихой аллее, где нет риска, что она привлечет внимание.
 Связь между мной и моими людьми должен поддерживать фон Фолькерсам, ибо, 
разумеется, в этот день я не могу себе позволить появиться в военной форме. 
Если я желаю присутствовать при готовящихся событиях, чтобы остаться 
незамеченным, мне, конечно, надо облачиться в штатское. Мой шофер и один из 
моих унтер-офицеров в форме люфтваффе блаженствуют на скамейке в сквере, 
который занимает почти всю площадь. Что касается меня, то я прибываю на машине 
через несколько минут после начала переговоров между сыном Хорти и югославами. 
Выезжая на площадь, я вижу перед означенным зданием грузовик "Гонведа" и 
гражданскую машину, вероятно личное авто младшего Хорти. Не колеблясь, я ставлю 
свою машину прямо нос к носу с венгерскими, чтобы помешать им резко набрать ход.
 

Еще накануне несколько немецких полицейских заняли комнаты в пансионе, 
расположенном над коммерческой конторой, где в настоящий момент проходят 
переговоры. С другой стороны, двое их коллег должны примерно в 10.15 проникнуть 
в здание и провести аресты. В покрытом же брезентом грузовике "Гонведа" 
прячутся три венгерских офицера, тогда как два других прогуливаются по скверу. 
Итак, все актеры драмы на месте - начинаем первый акт! 

Я только что вышел из машины и делаю вид, что ищу причину поломки в моторе, и 
тут появляются два немецких полицейских. Но едва первый ступает на порог здания,
 как второго прошивает автоматная очередь, выпущенная с грузовика "Гонведа". 
Тяжело раненный в живот, он оседает на землю рядом со мной. Два венгерских 
офицера, мерившие шагами сквер, прибегают с револьверами в руках и начинают 
стрелять. Я только и успеваю укрыться за своей машиной: мгновение спустя вторая 
очередь превращает в решето открытую дверцу моего славного "мерседеса". Теперь