создали в 1919 г. против Советского Союза, а также мог значительно расширить 
свое западное предполье. Кроме того, всякий вооруженный конфликт между великими 
европейскими державами должен был привести к их ослаблению. Положение могло 
стать опасным только в том случае, если бы одна из воюющих сторон добилась 
быстрой победы, но этого вряд ли следовало ожидать.
      Заключением московского пакта Гитлер надеялся создать предпосылки для 
военной и политической локализации конфликта с Польшей. Западные державы 
находились теперь в стесненном положении. Гитлеру удалось, не встречая 
препятствий со стороны западных держав, которые в 1933 – 1938 гг. еще 
значительно превосходили Германию, поднять военную и политическую мощь Германии 
до такой степени, что теперь война стала для них очень большим риском. Они 
упустили момент, когда еще могли держать германскую политику в приемлемых для 
себя границах. Несмотря на это, Англия решилась на новый акт насилия, 
совершенный Гитлером, ответить насилием. Гарантиям, данным Польше в апреле, она 
придала 25 августа форму военного союза в надежде этим недвусмысленным актом 
удержать Гитлера от односторонних действий при разрешении вопроса о немецких 
претензиях к Польше. Когда Муссолини в тот же день сообщил о том, что Италия не 
в состоянии участвовать в войне, которая, по его мнению, не может ограничиться 
конфликтом с одной только Польшей, Гитлер отменил наступление, уже назначенное 
на следующее утро. Отказ Муссолини не был, конечно, главной причиной такого 
решения Гитлера, хотя он повлек за собой большие неудобства, так как теперь 
выпало средство политического нажима на западные державы. Гитлер хотел еще раз 
дать им время продумать свои решения, причем он надеялся, что нежелание 
французов вести войну окажет решающее влияние на позицию Англии. Дальнейшие 
переговоры с Англией и Польшей он поручил вести Риббентропу в такой форме и с 
такой поспешностью, чтобы они неизбежно были обречены на провал, если поляки не 
сделают совершенно невероятных уступок. 31 августа он констатировал провал 
переговоров и решил прибегнуть к открытой силе. «Теперь, когда исчерпаны все 
политические возможности разрешения мирным путём положения на восточной границе,
 которое стало невыносимым для Германии, я решил добиться этого силой», – 
гласил 1-й пункт директивы № 1 о ведении войны, на основании которой 1 сентября 
1939 г. в 4 часа 45 мин. начались военные действия против Польши.
      Несмотря на этот акт, у него по-прежнему была если не уверенность, то 
надежда на то, что Англия, а следовательно, и Франция, видя безнадежное 
положение Польши, не станут вступать в войну. Во всяком случае, созыва новой 
конференции Гитлер не хотел ни при каких обстоятельствах. Со свойственной ему 
непоколебимой решимостью он стремился к тому, чтобы удержать от вступления в 
войну своих западных противников. Уже из-за этой позиции Гитлера должна была 
провалиться попытка, сделанная Италией и положительно встреченная Францией, все 
же созвать конференцию. Но эта попытка не могла иметь успеха еще и потому, что 
Англия пресекла всякую возможность переговоров переданным 3 сентября, 
ультиматумом, в котором она объявила, что с 11 час. будет находиться в 
состоянии войны с Германией, если до этого момента не получит от нее 
удовлетворительные заверения в прекращении всех наступательных операций против 
Польши и отводе немецких войск из этой страны. Очевидцы сообщают, что когда 
Гитлеру перевели ультиматум английского правительства, он точно окаменел – он 
понял, что ошибался относительно возможной реакции англичан и действовал 
слишком неосторожно. Как запоздалое эхо, последовал соответствующий ультиматум 
французов, срок которого истекал в 17 часов.
      Вторая мировая война в Европе началась.
      Ни один народ, даже немецкий, не испытывал ничего похожего на то 
воодушевление, которое в 1914 г. охватило все народы Европы. Всего лишь 
двадцать лет прошло со времени первой катастрофы в Европе, и еще никто не забыл 
перенесенных страданий и огромных жертв. Все приняли войну как удар судьбы. 
Даже объявление войны западными державами не смогло поколебать в немецком 
народе веру в Гитлера: он был слишком сильно одурманен лживой пропагандой, 
чтобы быть в состоянии трезво оценивать происходящее. Немецкий солдат 
независимо от чина чувствовал свой долг перед отечеством и стремился выполнить 
его во чтобы то ни стало.
      Напрашивается вопрос: не мог ли какой-нибудь государственный деятель, 
используя все свое влияние, предотвратить надвигающуюся катастрофу? То, что 
Гитлер хотел войны, хотя бы локальной, является документально подтвержденным 
фактом. Но он бы не добился так легко этой цели, если бы не нашел необходимых 
союзников и противников в лице Советского Союза» Англии и Польши. Решающее 
значение имела позиция Советского Союза. Когда Гитлер заручился его согласием, 
у него появилась уверенность в том, что он выиграет воину против западных 
держав. Позиция Советского Союза была также убедительнейшим аргументом, который 
позволил Гитлеру рассеять сомнения своих военных советников. Последние считали, 
что трудно предвидеть, какой размах примут военные действия, если они выйдут за 
рамки локального конфликта, и поэтому на такое расширение войны пойти нельзя.
      Англии было известно, что в Германии имелись влиятельные силы оппозиции, 
однако англичане мало сделали, чтобы поддержать их своей политикой. Для этого 
требовалось бы в первую очередь склонить Польшу к разумному разрешению 
созданной Версальским договором острой проблемы Данцигского коридора и Данцига, 
который был отделен от германского государства. Вместо этого своими гарантиями, 
данными Польше в апреле 1939 г., она фактически предоставила ей карт-бланш. 
Английский военный историк Лиддел Гарт дал весьма интересное объяснение причин 
такой опрометчивой политики англичан. В вышедшей в 1944 г. работе «Почему мы не 
извлекаем уроков из истории?» он говорит, что события в марте 1939 г. в Англии 
нанесли тяжелый удар тем, кто так радовался мирному разрешению чешской проблемы