полностью утратила свою боеспособность. Однако она, без сомнения, могла бы и 
дальше вносить свой вклад в дело ведения войны, если бы ее использовали не 
столь варварски. Именно такое использование привело ее к гибели гораздо быстрее,
 чем намного более мощную немецкую военную машину. Несмотря на все старания 
выставить общую обстановку в розовом свете, нельзя было пройти мимо того факта, 
что противник все-таки вступил на европейскую землю и что для сдерживания его 
понадобилось сначала семь, а в дальнейшем потребуется гораздо больше самых 
полноценных дивизий. И это в то время, когда на Восточном фронте напряжение 
достигло предела.
      
4. Окончательная потеря инициативы немецкими войсками на Востоке
      
      Последнее немецкое наступление на Востоке  
      Весенней распутице, приостановившей в конце марта 1943 года боевые 
действия на Восточном фронте, предшествовали девять месяцев ожесточенной борьбы.
 Хотя русские бросили все свои силы, им не удалось помешать созданию на юге 
новой прочной немецкой обороны. Добровольно оставляя выступы на центральном и 
северном участках общего фронта, немецкое командование упреждало русских, 
стремившихся срезать эти выступы. Русские армии, которые все еще одни несли 
основную тяжесть борьбы, срочно нуждались в отдыхе и пополнении. Немецкие армии 
также имели значительные потери, тем не менее они, как это показало 
контрнаступление южнее Харькова, были вполне способны наносить быстрые и 
эффективные контрудары. В силу этого русское командование сочло необходимым 
произвести основательную перегруппировку своих сил, отказавшись на какое-то 
время от дальнейших наступательных операций.
      Немцам нечего было и думать о таком решающем наступлении, какое они 
предпринимали в предыдущих летних кампаниях. Это не представлялось возможным 
как из-за тяжелых потерь прошедшего года, так и в силу растущей мощи Красной 
Армии. Русские войска не только оснащались отечественной техникой, которую 
производила сильно выросшая военная промышленность, но и снабжались 
американскими военными материалами. Истекший год в равной степени отчетливо 
показал как возросшую гибкость русского командования в решении оперативных 
задач, так и по-прежнему значительное тактическое превосходство немецких войск 
на поле боя. Если на решающий успех наступления на Востоке нельзя было 
рассчитывать, то напрашивалось решение придать войне оборонительный характер. 
Немецкая оборона проходила в глубине вражеской территории, и в ее тылу имелось 
достаточно пространства, чтобы там, где это было выгодно, в упорных 
оборонительных сражениях, а на других участках (особенно, если грозил прорыв 
русских войск) эластичным отходом и последующими внезапными контрударами 
ослаблять наступательную мощь русских и изматывать их. Меньше всего можно было 
теперь позволить себе то, что имело место в прошлом году, когда в результате 
упрямства, обусловленного политическими или чисто военными соображениями, [422 
– Схема 36] противнику предоставлялась возможность уничтожать целые армии. 
Немецкая армия приобрела такой боевой опыт, чувствовала себя, несмотря на все 
понесенные до сих пор потери, так хорошо подготовленной и настолько сознавала 
свое превосходство над противником, что вполне была на высоте задач, вытекавших 
из стратегии борьбы на истощение противника путем оперативного маневрирования. 
Период распутицы, сокращение линии фронта и следовавшие затем периоды затишья 
были для немецких дивизии очень кстати. «Сталинградский шок», и раньше 
ощущавшийся лишь в войсках наиболее сильно пораженного им южного участка фронта,
 был в конце концов преодолен и там. Многочисленные соединения, в том числе все 
танковые и немало пехотных дивизий, были отведены в тыл и обучались почти как в 
мирное время. Более того, даже находившиеся на фронте дивизии благодаря 
великодушным мероприятиям командования имели возможность отводить свои 
подразделения и даже целые части на отдых и обучать их ведению боя во 
взаимодействии с другими родами войск.
      Гитлер все-таки не мог согласиться с тем, чтобы так просто уступить 
противнику инициативу; наоборот, он попытался еще раз навязать ему свою волю. К 
этому времени линия фронта от Ленинграда до района западнее Ростова проходила 
довольно прямо, поэтому для наступления был избран выступ, вдававшийся западнее 
Курска в расположение немецких войск почти на 200 км по  фронту и 120 км  в 
глубину. План немецкого командования заключался в следующем: нанеся удары с 
севера из района южнее Орла и с юга из района Белгорода, сомкнуть оба ударных 
клина восточнее Курска, окружить расположенные на Курском выступе крупные силы 
русских и уничтожить их. Наступление готовилось в расчете на то, что решающий 
успех с незначительными собственными потерями позволит улучшить соотношение сил 
и что благодаря одержанной победе удастся сохранить инициативу. За счет 
значительного оголения соседних участков фронта и использования почти всех 
только что созданных оперативных резервов Восточного фронта численность 9-й 
армии, оборонявшейся южнее Орла, была доведена до пяти танковых и восьми 
пехотных дивизий, а находившейся в районе Белгорода 4-й танковой армии – до 
восьми танковых и семи пехотных дивизий. Гитлер все время переносил сроки этого 
давно подготовленного наступления, несмотря на мнение военных руководителей, 
что следует либо начать его в ближайшее же время, либо вообще отказаться от его 
проведения. Дело в том, что Гитлеру хотелось применить в этой операции большое 
количество танков «Пантера», которые незадолго перед тем были пущены в серийное 
производство и на которые он возлагал особенно большие надежды. Возможно, что 
определенную роль здесь сыграла и напряженная внутриполитическая обстановка в 
Италии, поскольку свержение Муссолини могло привести к непредвиденным военным 
последствиям.
      События прошедшего года все-таки, по-видимому, в какой-то мере отразились 
на оперативных взглядах Гитлера. В одной из речей, произнесенной им нез