равнить с потерями русских не только в 1941 г., но даже еще в 
сравнительно недавних боях под Харьковом. Это, несомненно, показывало, что в 
действительности в районе западнее Дона решающих успехов добиться не удалось.
      Противник изменил свою тактику. В начале июля Тимошенко отдал приказ, в 
котором указывал, что теперь хотя и важно нанести противнику тяжелые потери, но 
прежде всего необходимо избежать окружения. Важнее, чем оборона каждой пяди 
земли, является сохранение целостности фронта. Поэтому главное не удержание 
любой ценой своих позиций, а постепенный и планомерный отход.
      Следовательно, в этом районе русским было важнее спасти свои соединения, 
чем удержать территорию. Тем требованиям, которые предъявляла новая тактика к 
русским командирам частей и подразделений, последние отвечали лишь в 
ограниченной степени. Кроме того, темп продвижения наступавших в восточном и 
юго-восточном направлении подвижных соединений был слишком большим, чтобы 
русским удалось полностью оторваться от преследовавших их немецких войск и 
планомерно отойти. Но так как ни одного котла образовать не удалось и немецкие 
армейские корпуса могли вести только фронтальное преследование, то новая 
тактика русских, конечно, больше способствовала сохранению их сил, чем попытка 
оборонять словно специально заданную для танков обширную открытую местность 
между реками Северный Донец и Дон.
      В середине июля немецкие танковые армии стали наступать по разным 
направлениям. 4-я танковая армия, продвигаясь своим левым флангом вдоль Дона, 
вышла в большую излучину Дона западнее Сталинграда и в конце месяца ходе 
непрерывного преследования достигла Калача и Клетской, где противник оказал 
энергичное сопротивление. Чтобы сломить это сопротивление, решилось ждать 
подхода 6-й армии, которая форсированным маршем продвигалась по правому берегу 
Дона. 1-я танковая армия из района Миллерово свернула на юго-восток и к исходу 
месяца стояла уже у Дона между Новочеркасском и Цимлянской.
      17– я армия в начале июля начала наступление из района Сталино, 17 июля 
левым флангом заняла Ворошиловград, а центром и правым флангом вышла Дону по 
обе стороны Ростова, имея своим левым соседом 1-ю танковую армию.
      Теперь война вступила в решающую стадию. Ширина фронта прорыва между 
Таганрогом и Курском достигала 500 км,  почти на такое же расстояние 
продвинулись немецкие войска от Изюма до Калача. Введенные в этом районе силы 
противника были хотя и не уничтожены, но все же значительно ослаблены. Русские 
сводки приняли мрачный тон. С неудовольствием, граничащим раздражением, в них 
отмечалось, что русские и этим летом должны нести на себе всю тяжесть борьбы, 
причем со стороны западных держав не предпринимается никаких решительных 
действий изменить это положение. Московское радио энергично требовало открытия 
«второго фронта», советские послы Вашингтоне и Лондоне сделали дипломатические 
представления, преследовавшие ту же цель. Сталин приказал Тимошенко прекратить 
всякий отход; вопрос теперь ставился только так – победить или умереть.
      Действия немецких войск, казалось, еще раз увенчались блестящим успехом. 
Но при ближайшем рассмотрении этот блеск меркнул. Русские армии были, может 
быть, деморализованы, но не разгромлены. Количество пленных и трофеев 
существенно не увеличилось. Обе группы армий двигались вперед по расходящимся 
направлениям. Правда, Волга находилась совсем близко, но бои в районе Калача и 
Клетской уже говорили о том, что русские собираются здесь упорно сопротивляться 
дальнейшему фронтальному наступлению немцев. До первых нефтяных районов Кавказа 
нужно было еще пройти огромные расстояния, хотя немецкие войска вышли на 
широком фронте к Дону в его нижнем течении и форсировали эту реку в нескольких 
местах. Расстояние до Майкопа составляло 350 км,  до Грозного – даже 750 км.  
Раньше чем достигнуть Баку, Тбилиси и Батуми, требовалось преодолеть Кавказ, 
горный массив, который по протяженности равняется Альпам, а по высоте даже 
превосходит их.
      Хватит ли сил у немцев и их союзников, чтобы обеспечить 600-километровый 
фланг от Воронежа до Сталинграда, дойти до Сталинграда и Волги, а также повести 
наступление на юго-восток, в ходе которого войска должны были пройти самое 
меньшее от 350 до 750 км  в глубину при ширине фронта наступления от Туапсе до 
Моздока, равной 600 км?  Гитлер, несмотря на все возражения, не отступал от 
этой цели. Словно зачарованный, смотрел он на нефтяные районы, без которых он 
якобы не мог продолжать войну. Роковое наступление началось. Слишком 
переоценивая свои собственные силы и неизвестно почему недооценивая своего 
упорного противника, Гитлер бросил обе группы армий в наступление по 
расходящимся направлениям; их фронт, в момент наибольшего продвижения 
проходивший от Воронежа через Сталинград, Элисту, Моздок, Эльбрус до Туапсе, 
имел протяженность почти 2 тыс. км. 
      Первым следствием решения Гитлера явилось то, что войска, наступавшие на 
Кавказ, были усилены. По мере того как 6-я армия подходила к большой излучине 
Дона западнее Сталинграда, части 4-й танковой армии постепенно перебрасывались 
на юг. Для форсирования Дона они все равно не требовались. Позднее снабжение 
было сорвано, так что они совсем оказались не нужными.
      Слабые русские силы, оборонявшиеся у нижнего течения Дона, не могли 
отразить натиск 17-й полевой и 1-й танковой армий. 23 июля был взят Ростов, но 
уже раньше восточнее Ростова Дон был форсирован на широком фронте. Только 
левофланговые части 1-й танковой армии были несколько дольше задержаны на Дону 
в районе Цимлянской. Здесь русские, невидимому, боялись поворота немцев вдоль 
железной дороги Котельниково – Сталинград. Немецкие войска действительно 
повернули на восток, но только для того, чтобы вместе с другими соединениями, 
которые поз