Когда поблизости оказывались корабли, мы обычно меняли курс, чтобы не попасть 
им на глаза. Потом мы задумались, нужна ли эта суета, если можно просто 
замаскироваться. Мы разрезали простыни и парусину на полосы и распределили их 
так, чтобы издали выглядеть как безвредное грузовое судно. Мы даже оснастили 
лодку дымовой трубой, разрезав лист жести и приладив его в открытом ящике с 
промасленной ветошью внутри. Мы соединили его с трубой сжатого воздуха, чтобы 
ветошь горела поярче. Когда возникала необходимость, клубы дыма, пыхтя, 
поднимались в небо, разбрасывая искры. При таком убедительном эффекте мы 
никогда больше не уклонялись от встречи с пароходами.

Однажды человек на серфинге вдруг душераздирающе закричал. Рядом плыла огромная 
рыба. Мы испугались, не акула ли это. В жизни не видел я таких огромных 
монстров. К счастью, это оказался кит. Если человек сильно испугался, то на 
кита встреча не произвела впечатления. Он трижды проплыл вокруг лодки, а потом 
плыл рядом в течение нескольких часов, пока мы бросали ему сардины. Со временем 
он стал нашим талисманом. Наш Мозес даже предположил, что он мог бы стать 
отличным буксиром, если бы почувствовал к тому склонность.

Теперь мы приближались к экватору. Солнце пылало на безоблачном небе. Ни 
малейшего ветерка, ни даже слабой ряби на волнах. Мы находились в 
экваториальной штилевой полосе, спокойных вод которой так боялись старые 
парусные корабли. Чтобы защитить голову и шею от палящего солнца, мы 
придумывали разные головные уборы. Мой собственный шлем от солнца имел чуть ли 
не ярд в поперечнике. На следующий день мы пересекали линию экватора. 
Организовав праздник, провели ритуал в тех же масштабах, что и по пути во 
Фритаун. Только теперь он проходил на палубе. Я играл Нептуна. Шеф полиции бил 
несчастную жертву широким мечом, нанося один или два удара от души. Но как раз 
когда праздник был в разгаре, мы услышали шум самолетов и спешно установили наш 
прибор приема радара. Шли ли они, чтобы наконец найти нас? Наблюдатели даже 
отказались смотреть, как окунают наших непосвященных, переключив все внимание 
на самолеты. Хотя мы ничего не могли видеть, шум двигателей не прекращался. 
Надо ли нам погружаться или нет? Так или иначе, мы встали к пушкам, зарядив их. 
Фетида заняла свой пост у пушки, а Врач и Парикмахер встали к пулеметам. Весь 
двор занял свои посты на случай, если придется погружаться. Может быть, со 
стороны это выглядело забавно, но нам было не до шуток. Последняя из команд 
подлодок, наводящих ужас на всех морях, наряжена в смешные одежды и полна 
решимости сражаться за свою жизнь. Но до этого не дошло. Гудение двигателей, 
возможно просто пассажирских самолетов, постепенно растаяло вдали, и мы смогли 
закончить наш ритуал, правда уже с какими-то смутными чувствами.

Однажды произошел довольно-таки серьезный инцидент: наш бывший старший помощник 
потерял свой автомат. Когда дело доходит до кражи оружия, события приобретают 
неприятный оборот. Подозрения пали на одного из наших радистов. Его не любили в 
команде за явное отвращение ко всякой дополнительной работе. Все помещения 
перевернули в поисках автомата, но ничего не нашли. Я поговорил с теми, кому 
больше доверял, и сказал, что необходимо найти виновника. Некоторое время мы 
больше не говорили об этом, но через четыре дня я получил сообщение, что 
автомат найден в радиорубке и что вор – радист. Я вызвал его к себе в каюту, и 
он сознался. Затем собравшаяся в носовом кубрике команда устроила ему 
выволочку: побрили голову, запретили выходить на палубу в течение двух недель и 
отправили под арест в помещение на корме, поближе к торпедным аппаратам, где он 
должен был сидеть на хлебе и воде. Естественно, никто с ним не разговаривал. 
Человек, укравший оружие, лишается доверия, и мы держали его под строгим 
контролем до конца похода.

Шли дни, мы следовали нашим бесконечным курсом, журчание воды под килем не 
прекращалось ни на минуту. Мы почернели от загара. Мы сидели на палубе, болтая 
ногами в воде, когда не ели и не пили. Работы было мало. Что до стирки, эта 
проблема решилась очень просто. Мы привязали белье на веревке позади лодки на 
час, после чего выяснилось, что ни одна прачечная не может сравниться с морской 
водой в кильватерной струе. Наши помещения блестели как новые, ржавчину 
отскребли, и тропическое солнце высушило все деревянные части.

Однажды по радио мы услышали, что U-530 вошла в Ривар-Плате. Что будет с 
командой подлодки? Передадут ли ее или позволят остаться в Аргентине, стране, о 
которой мы так мечтали? К сожалению, мы не знали испанского. Было бы гораздо 
лучше получать сведения непосредственно из Аргентины, а не зависеть от 
подвергнутых цензуре передач из других стран.

Время пошло быстрее. Один раз мы увидели отблеск огней в небе, что предвещало 
Рио-де-Жанейро. Теперь мы шли все дальше и дальше на юг, становилось холоднее. 
Троgики остались позади. Нас готовили к операциям в Северной Атлантике, поэтому,
 не имея под руками карт Южного полушария, мы вычисляли курс и сами делали для 
себя карты. К счастью, бортовые книги сообщали долготу и широту всех важнейших 
городов на побережье. Мы постарались избегать берегов Бразилии, где, как 
известно, было много опасных рифов и скал. Не стоило идти на риск ради 
нескольких часов.

Потом мы услышали, что подлодку U-530 со всем личным составом передали США в 
качестве военнопленных. Эта угнетающая новость тяжело ударила по всем нашим