самого дна.




Глава 13

ШЕСТЬДЕСЯТ ДНЕЙ ПОД ВОДОЙ


Моральный дух команды был достаточно высок. Среди нас царило полное единство, и 
наше решение своевременно внесено в вахтенный журнал. Каждое предложение о 
движении корабля обсуждалось демократическим способом. «Вы все-таки командир»,
 – говорили мне офицеры, да и рядовые были убеждены, что это справедливо. Мы 
все работали эффективно, даже несмотря на недостаток рабочих рук. Младшие в 
машинном отделении хорошо знали свою работу и выполняли ее и без руководства 
старшин. Как бы случайно они переместились в их кубрик, и теперь у нас хватало 
места, чтобы даже вытянуть ноги.

Поскольку мы решили идти вокруг Британии, нужно были принять меры 
предосторожности, потому что все проходы наверняка патрулировались. Союзники не 
хотели позволить ведущим деятелям рейха ускользнуть из страны и хорошо знали 
дерзость своих врагов. Оказалось, что мы правы. Море вокруг Британии 
беспрерывно патрулировалось долгое время после окончания войны.

Неделя прошла в том же напряжении и с чувством неуверенности, но была и 
существенная разница: нами больше никто не командовал, каждый из нас боролся за 
собственную свободу. Много дней подряд мы плыли на глубине 25 футов днем и на 
глубине шнорка ночью, чтобы зарядить батареи. Эта процедура без перископа 
выматывала нервы. Было еще одно, чего мы никогда не делали раньше: мы все 
ходили в спасательных костюмах. Пока мы шли со шнорком, я даже разрешил курить 
в машинном отделении, так как это был единственный способ отвлечься в эти дни 
непрерывного напряжения. В конце концов, когда подлодка идет со шнорком, она 
хорошо вентилируется, и дым не страшен. Дизели сами выпускали длинные языки 
пламени, когда мы открывали боковые клапаны, чтобы проверить давление или 
скорость сгорания. Так почему мы должны лишаться одного из немногих 
удовольствий, еще доступных нам?

После 18 дней без отдыха команда дошла до предела: у всех под глазами черные 
круги, лица бледные и даже зеленоватые от отсутствия дневного света и свежего 
воздуха. Даже переборки позеленели от влаги. Постоянно плывя под водой, мы не 
могли избавляться от отбросов, и они скапливались в отвратительном беспорядке, 
не говоря о запахах, мухах, червях и других гадостях.

Хотя наша команда уменьшилась на 16 человек, пространство все же было сильно 
ограничено. Кубрик старшин был длиной 12 футов, шириной около 7, высотой 6 
футов 3 дюйма, и в нем помещались 12 человек. Мыло закончилось, стирать одежду 
приходилось соленой водой, она не успевала высыхать, а то, что не стирали, 
валялось где попало из-за нехватки места в шкафчиках. Время от времени 
вахтенный спускался вниз и говорил, что он должен немного вздремнуть. Другие 
играли в карты. И так продолжалось круглые сутки. Для нас, живущих при 
искусственном свете, разницы между днем и ночью не существовало. Мы не могли 
двигаться по лодке без разрешения, чтобы не нарушить дифферент корабля, а 
взгляду было не на чем остановиться, кроме его унылых пределов.

Наши тела и души как бы находились в заключении. Нечем было заняться, да и не 
находилось стимула чем-нибудь заниматься, ничто не приносило радости. Мы 
оказались отрезанными и от природы, и от цивилизации. Однако, как ни страстно 
желали мы выпустить пар, заорать, поссориться, ударить кого-нибудь, ни один не 
осмеливался на это, боясь того, что может произойти. Самоконтроль – самое 
важное для заключенного. Но как долго сохранится он? Мы были только людьми, а 
жизнь, которую мы вели, казалось, превышала человеческие возможности. Сначала 
офицеры играли в карты. Время от времени то один, то другой выходил в машинное 
отделение покурить, чтобы снять напряжение. Постепенно они стали выходить 
курить все чаще и чаще.

Однажды, когда шнорк был опущен, остановился дизель. Сначала инженер не мог 
понять причину, но потом обнаружил, что главные соединения истерлись и 
перегрелись. Честно говоря, это была последняя капля. У нас не было ни 
перископа, ни знающих специалистов, мы крались под покровом темноты в водах, 
патрулируемых противником. С единственным двигателем нам понадобится пять часов 
на перезарядку. «Нет выхода, – подумал я. – В конце концов нас схватят».

Однако наша молодая команда за два дня устранила повреждение. Но казалось, мы 
попали в полосу неудач. Остановился второй двигатель, и снова пришлось 
заниматься тем же ремонтом. Но что бы ни было, мы старались держаться 
жизнерадостно и привыкать к неприятностям такого рода. Действительно, с этого 
времени ни одни сутки не проходили без каких-нибудь повреждений и неприятных 
неожиданностей. Мы расплачивались за не сделанный вовремя ремонт.