аппарат на Ближнем Востоке, который собирал материалы по еврейскоарабскому 
конфликту в Палестине. Центральным пунктом сбора информации стало там 
информационное бюро в ТельАвиве, шефом которого был журналист Райхерт, имевший 
своих осведомителей в обеих лагерях. Основными его источниками были: у арабов — 
лидер националистов Ибрагим Ханти, издатель газеты «Аль Дифа», а у евреев — 
лидер сионистов Файвель Полкес, бывший одним из командиров нелегальной 
еврейской армии «Хагана».
      «Доктор Райхерт взял на себя обязательство, — было отмечено в управлении 
СД, — сотрудничать только с СД, рассчитывая на ее поддержку в необходимых 
случаях, и передавать полученные важные в разведывательном отношении материалы 
через господина фон Ритгена (информационное бюро) о пометкой X или по указанным 
ему Хагеном адресам».
      Действия Райхерта были довольно успешными. В 1937 году он добыл письмо 
британского экспремьера Стенли Болдуина, в котором шла речь о секретном 
англотурецком договоре, за текст которого итальянская разведка предлагала 150 
000 фунтов стерлингов.
      Но чем интенсивнее СД пыталась внедряться в секретные службы, тем сильнее 
становилось противодействие ей военного абвера, возглавлявшегося адмиралом 
Канарисом, который ранее старался поддерживать добрые, но осторожные отношения 
со своим бывшим курсантом Гейдрихом.
      После первых столкновений между абвером и гестапо в период, когда шефом 
абвера был Патциг (19321934), военное руководство посчитало, что Канарис будет,
 пожалуй, более подходящей фигурой, чтобы противостоять Гейдриху. Капитан 1го 
ранга, ставший вскоре адмиралом, бывший в свое время командиром подводной лодки,
 Канарис считался противником Веймарской республики и слыл человеком, имевшим 
тесные контакты с Гейдрихом. При встречах оба они с удовольствием вспоминали 
время, проведенное на борту учебного крейсера «Берлин». Жене Канариса, Эрике, 
так не хватало игры на скрипке чуть ли не домашнего музыканта Гейдриха!
      Рассказывали, что однажды Канарис с женою, проходя по Дёллерштрассе в 
южном пригороде Берлина, заметил высокого эсэсовца, прогуливавшегося с 
блондинкой, везущей детскую коляску. Канарис воскликнул: «Да это же Гейдрих!» 
Когда того окликнули, он, щелкнув каблуками, отдал гитлеровское приветствие и 
проговорил тоном бывшего лейтенанта: «Господин каперанг изволит проживать в 
Берлине?»
      На что Канарис ответил: «Совсем недавно».
      «А мы вот уже несколько дней живем на Дёллерштрассе», — отреагировал 
Гейдрих.
      «Что вы говорите?! Какое совпадение!»
      Они стали встречаться. По воскресеньям после обеда чета Канарисов 
отправлялась играть в крокет в саду дома Гейдрихов, а вечером те приходили к 
Канарисам на ужин, приготовленный самим адмиралом, с последующим домашним 
концертом. Позже обе семьи сблизились еще больше. В августе 1936 года Канарис 
приобрел дом на Дианаштрассе в берлинском районе Шлахтензее, а через полгода на 
близлежащей Аугусташтрассе в новом доме поселился шеф СД.
      И в служебных отношениях Канарис и Гейдрих сначала находили общий язык. 
21 декабря 1936 года Канарис и Бест подписали соглашение (получившее название 
«Десять заповедей»), определявшее компетенции абвера и гестапо. По нему абвер 
стал заниматься зарубежной разведкой и контрразведкой, тогда как гестапо взяло 
на себя вопросы, подпадающие под параграф 163 (государственная измена) с 
ведением соответствующего расследования. Поскольку абвер в мирное время не 
располагал военной полицией, то получил право привлечения гестапо в случае 
необходимости. Соглашение вместе с тем отдавало предпочтение военной разведке и 
контрразведке. В одном из его пунктов было записано:
      «При рассмотрении отдельных случаев прерогатива отдается военной разведке 
и контрразведке».
      Гестапо соглашалось не вмешиваться в расследование тех или иных вопросов, 
если абвер высказывал такое пожелание.
      В последующем в ходе расширения экспансии СД такое преимущество абвера 
подверглось корректировке. На собственный страх и риск СД стала проникать в 
разведывательные сети абвера за рубежом, но только путалась под его ногами. Да 
и в вопросах изучения промышленного потенциала и состояния военной 
промышленности зарубежных государств они стали сталкиваться. Разрыв между 
Канарисом и Гейдрихом ускорила афера, выявившая полный дилетантизм службы 
безопасности.
      В конце 1936 года Гейдрих получил по своим каналам сообщение, что в 
Советском Союзе якобы формируется оппозиция, преследующая цель насильственного 
свержения Сталина. Во главе ее будто бы стоит маршал Михаил Тухачевский, 
заместитель наркома обороны. Шефу СД в голову пришла фантастическая идея: а что,
 если попытаться подсунуть это сообщение Сталину да еще подкрепить его 
несколькими сфабрикованными документами. В результате с помощью Сталина и 
советских государственных органов можно одним ударом уничтожить все армейское 
руководство России!
      Гейдрих даже рассчитал, каким образом это следует осуществить. От периода 
тесных отношений сотрудничества между рейхсвером и Красной Армией должны же 
были остаться документы, записки и письма с подписями тех советских генералов, 
которых теперь можно было бы обвинить в заговоре против Сталина. Если немного 
подправить стиль изложения и привести его в соответствие с 1937 годом, то любой 
человек убедится в том, что советские генералы совместно с немецкими офицерами 
намерены выступить против хозяина Кремля. Гейдрих вызвал к себе Науйокса, 
который в ту пору заведовал лабораторией по изготовлению фальшивых паспортов и