поселился в Берлине и вряд ли был известен полиции. Ему повезло: адмирал укрыл 
беглеца. Гестаповцы и эсэсовцы, прочесавшие на следующий день весь район с 
привлечением местных жителей, обнаружили только кровавое пятно за сараем.
      У Шульца были друзья, имевшие связь с Гитлером, чем он и решил 
воспользоваться. Написав карандашом письмо, сумел передать его фюреру. Гитлер 
пообещал сохранить жизнь старому боевому товарищу и обеспечить его безопасность.
 Но Шульц, хорошо знавший фюрера, не поверил ему и не решался выйти из укрытия. 
Друзья долго его уговаривали. Дело окончилось тем, что Гитлер в конце концов 
выслал его из Германии.
      Настроение Гитлера менялись очень быстро. Если утром 1 июля он собирался 
сохранить жизнь своему единственному другу Рёму, то после обеда, поддавшись на 
уговоры Геринга и Гиммлера, отдал распоряжение бригадефюреру СС Теодору Айке 
ликвидировать его. Но и в этом случае понадеялся, что Рём избавит его от 
необходимости отдать приказ о расстреле, уйдя из жизни. Получив соответствующую 
инструкцию, Айке приготовил пистолет с одним патроном, который намеревался 
вручить шефу СА. В сопровождении штурмбанфюрера СС Михаэля Липперта и 
группенфюрера СС Шмаузера он выехал в «Штадельхайм».
      Когда они в три часа дня оказались у директора тюрьмы Коха, тот опять не 
поверил на слово и позвонил министру юстиции Франку. Поскольку и тот разделил 
сомнения Коха, Айке вырвал телефонную трубку из рук директора тюрьмы и прорычал,
 что это дело господина министра вообще не касается, так как он получил 
распоряжение от самого фюрера, чего вполне достаточно. После этого Кох вызвал 
старшего надзирателя Лехлера и распорядился провести всех троих в камеру номер 
474.
      Рём сидел на нарах, раздетый до пояса, и лишь слегка повернул голову, 
когда в камеру вошел Айке, заявивший: «Ваша жизнь кончена. Фюрер дает вам шанс 
подвести ее итоги».
      Затем он положил на столик пистолет и последний экземпляр газеты 
«Фёлькишер беобахтер» с заголовками, набранными крупным шрифтом: «Рём арестован 
и находится под стражей — чистка в СА». Айке дал Рёму десять минут на 
размышление и вместе со своими подручными вышел из камеры.
      Четверть часа трое эсэсовцев ждали в коридоре около двери камеры, но 
выстрела так и не услышали. Айке посмотрел на часы и вынул пистолет, то же 
проделал и Липперт. Бригадефюрер распахнул дверь камеры и крикнул: «Начальник 
штаба, будьте готовы!»
      Посмотрев на Липперта, Айке увидел, что пистолет дрожит в его руке, и 
прохрипел: «Не торопись и целься спокойно».
      Прогремели два выстрела, Рём упал на пол и простонал: «Мой фюрер, мой 
фюрер».
      «Об этом вы должны были думать раньше, теперь уже поздно», — с издевкой 
произнес Айке.
      Рём тяжело дышал. Тогда один из эсэсовцев (до сих пор неясно, кто из 
двоих) выстрелил ему еще раз в грудь.
      Эрнст Рём, основатель СА, единственный друг Гитлера, соперник рейхсвера, 
был мертв. Это произошло 1 июля 1934 года в шесть часов вечера.
      За кончиной Рёма последовали новые залпы экзекуционных отрядов. В 
застенках СС в доме «Колумбия» хлопали двери камер, раздавались отрывистые 
команды. Наступал рассвет 2 июля, а расстрелы все продолжались. Находившиеся 
вместе с группенфюрером СА Карлом Шрайером в камере оберфюрер СА фон 
Фалькенхаузен был убит в два часа ночи, группенфюрер СА фон Деттен — в 2.30, а 
через полчаса — фон Краузер, которого Гитлер обещал помиловать.
      Еще через полчаса подошла очередь Шрайера. Дверь камеры резко 
распахнулась. Появился эсэсовский офицер, широко расставивший ноги. За ним 
виднелись два эсэсовца. К винтовкам были примкнуты штыки.
      «Шрайер, выходите, — крикнул офицер. — По распоряжению фюрера вы 
подлежите расстрелу».
      «Я требую проведения следствия», — возразил Шрайер.
      «Еще чего не хватало, — отреагировал тот. — Ваше предательство раскрыто, 
и вы будете расстреляны. Держите выше голову и умойтесь, чтобы выглядеть 
свежее».
      Шрайера вывели из камеры, но затем вернули назад. Его должны были 
расстрелять в кадетских корпусах в Лихтерфельде, а автомашина вовремя не 
прибыла. Прошло еще несколько минут. Вот как рассказывал позднее Шрайер о том, 
что произошло дальше: "Меня провели по лестнице к воротам, около которых стояла 
небольшая спортивная автомашина. Когда в нее сели двое вооруженных эсэсовцев, 
собирались посадить и меня. Но в этот момент появился огромный «мерседес», из 
которого выпрыгнул неизвестный мне штандартенфюрер СС, замахал руками и 
крикнул: «Стойте, стойте! На этом все закончено. Фюрер дал слово Гинденбургу, 
что расстрелы будут прекращены».
      Было около четырех часов утра 2 июля. Первая волна массовых убийств в 
третьем рейхе прошла. 83 человека были убиты без суда и следствия, без права на 
защиту, оказавшись жертвами партийноклановой разборки.
      Гитлер провозгласил:
      «В те часы… я был верховным судьей немецкого народа».
      Кабинет министров поспешил придать государственному преступлению 
видимость высочайшей справедливости, издав 3 июля указ, состоявший из одного 
предложения: «Меры, принятые 30 июня и 1 и 2 июля 1934 года для ликвидации 
попытки государственного переворота, связанного с изменой, считать вынужденными 
и оправданными».
      В казармах рейхсвера были слышны крики «ура», а в офицерских казино звон