старым временам во главе с барабанщиком Гитлером.
      Если в период оппозиции в такой партии было трудно достичь полного 
единства, то после 30 января 1933 года внутрипартийный плюрализм стал оказывать 
самое серьезное влияние на государственные дела. Своеобразие взятия власти 
националсоциалистами вынудило к тому же Гитлера образовать коалиционное 
правительство совместно с политиками буржуазных правых партий и консервативными 
чиновниками.
      Наряду с традиционными государственными органами возникли 
националсоциалистские образования. В каждом министерстве и управлении 
появились нацистские наблюдатели. В министерстве иностранных дел, например, был 
создан внешнеполитический отдел НСДАП, к которому впоследствии присоединилось 
так называемое бюро Риббентропа. В министерстве юстиции появился рейхскомиссар 
Франк. В министерство экономики был назначен в качестве рейхскомиссара бывший 
начальник штаба СА Вагенер. В сильно разросшейся государственной структуре 
стали хозяйничать гитлеровские сатрапы. Таким образом, в государстве возникли 
различные самостоятельные структуры. Рейхсфюрер молодежи Бальдур фон Ширах75 
стремился к созданию, как он сам заявлял, «молодежного государства в 
государстве», а тюрингский группенфюрер СА Лаш требовал образования государства 
СА, которое олицетворяло бы националсоциалистское мировоззрение. Гиммлер 
мечтал о государстве СС, а бывший полковник Константин Хирль76, ставший 
впоследствии рейхсфюрером, вынашивал мысль о военном государстве.
      Эти и им подобные вожди не утруждали себя теоретическими обоснованиями, 
стремясь забрать себе все, что только попадалось им под руку. Геринг, ставший 
премьерминистром Пруссии и имперским министром авиации, отобрал у министерства 
сельского хозяйства лесное управление и объявил себя главным лесничим рейха. 
Министр пропаганды Геббельс, возглавивший специально созданное для него 
министерство, образовал имперскую палату по вопросам культуры, вторгшись тем 
самым в сферу деятельности Бернхарда Руста77.
      Гитлеровские чиновники постоянно создавали все новые и новые частные 
империи. Так, Роберт Лей78 , руководитель политической организации НСДАП и 
немецкого рабочего фронта, намеревался превратить их в националсоциалистский 
орден. Гиммлер же утверждал, что лишь СС представляет собой истинную элиту 
общества и поэтому должна стать орденом НСДАП. Идеолог партии Альфред Розенберг 
тоже претендовал на право создания националсоциалистского ордена в своей 
организации — ведомстве по воспитанию мировоззрения НСДАП. Начальник штаба СА 
Рём даже считал, что идея создания ордена уже воплощена в жизнь в так 
называемых социалистических отношениях в рядах штурмовиков.
      Под этими двумя находился еще и третий конфликтный слой, глубоко 
проникший в суть националсоциалистского государства. В нем определились 
разногласия между государством и партией, а также между рейхом и землями. В 
имперском министерстве внутренних дел, возглавлявшемся доктором Вильгельмом 
Фриком, находились националсоциалисты, всерьез воспринимавшие лозунги Гитлера 
о тоталитаризме государства и стремившиеся создать управленческий аппарат в 
соответствии с прусскими традициями, где партии отводилась лишь чисто 
пропагандистская деятельность. Партийная бюрократия, естественно, противилась 
не только такой постановке вопроса, но и намерениям установить тотальную 
централизацию в сфере управления, где это министерство занимало бы ведущую роль.
 Дело в том, что любая административная реорганизация могла бы высветить темные 
дела и привилегии гауляйтеров, утвердивших себя подобно феодальным князьям. 
Реформа поэтому саботировалась немецкими землями, в первую очередь крупнейшей 
из них — Пруссией. Геринг, ставший, по существу, новым прусским королем, чтобы 
не попасть в подчинение имперским министерствам, переключил все важнейшие сферы 
деятельности прусской администрации на себя лично.
      Возникает вопрос: какое же место в этом хаосе правительственной системы 
Гитлера заняла гиммлеровская организация СС? После провала миссии Гейдриха 
весною 1933 года ее рейхсфюрер этого еще не знал и сам.
      Ему не оставалось ничего другого, как ждать своего часа. И он продолжал 
предыдущую деятельность, определенную им самим, обеспечивая неприкосновенность 
своего нового бога — Адольфа Гитлера и его безраздельного господства в партии. 
Поскольку он занимал пост президента полиции в «столице движения», ему иногда 
предоставлялась возможность, используя публикации в мюнхенской прессе, показать 
своему фюреру, как несправедливо тот поступил, проигнорировав самого бравого из 
бравых при разделе государственной добычи.
      В середине марта Гиммлер приказал взять под стражу человека, которому 
оказывал помощь, будучи еще студентом, — убийцу Айснера графа Арко Велли. По 
заявлению самого Гиммлера, он раскрыл «намерение графа организовать покушение 
на рейхсканцлера Адольфа Гитлера». Через две недели Гиммлер «предупредил еще 
одно готовящееся покушение на рейхсканцлера», которого террористы якобы 
собирались подорвать ручной гранатой. В газетах появилось сообщение, что трое 
советских агентов заложили гранаты у памятника Рихарду Вагнеру, около которого 
должна была проехать автомашина Гитлера. Вездесущий президент полиции тем самым 
предупредил смертельную опасность, грозившую фюреру и всему немецкому народу. 
Более того, Гиммлер доложил: «По сообщениям из Швейцарии, нам стало известно, 
что коммунисты планируют целый ряд покушений на Адольфа Гитлера и других 
государственных деятелей».
      Эти измышления Гиммлера затронули самое больное место нового хозяина 
имперской канцелярии. После пожара рейхстага 27 февраля 1933 года, 
приписываемого голландцу Маринусу ван дер Люббе79, Гитлер стал опасаться 
террористов и взрывчатых веществ, постоянно опасаясь вероломных убийц.
      Канцлер не проводил ни одного заседания кабинета министров, чтобы не