(штурмбан) во главе с штурмбанфюрером, охватывал от 250 до 600 человек. Три — 
четыре батальона сводились в полк (штандарт) с числом личного состава от 1000 
до 3000 человек. Командир полка — штандартенфюрер. Несколько штандартов 
образовывали подгруппу — нечто вроде бригады во главе с оберфюрером. В 
последующем несколько подгрупп образовывали территориальную группу, 
соответствующую дивизии, которой командовал группенфюрер.
      Новая эсэсовская армия пока оставалась на бумаге: Гиммлеру не хватало 
людей, способных вдохнуть жизнь в эту конструкцию. Однако Гитлер оказал помощь 
СС и в этом вопросе, дав указание СА выделять в состав вновь образуемых 
подразделений СС в каждом населенном пункте до половины штатной численности, 
причем лучших своих людей. Эсэсовское руководство получало право отсылать назад 
тех из них, кто не подходил по личным и деловым качествам. Таким образом, 
необходимость агитационной работы вербовщиков СС среди личного состава СА 
отпала.
      Руководство СА тешило себя мыслью, что отныне вмешательству СС в дела СА 
будет поставлен заслон, о чем заявлял, в частности, заместитель командующего СА 
Август Шнайдхубер. Но он ошибался, видимо, не усмотрев главной идеи Гитлера, 
сформулированной им в приказе от 7 ноября 1930 года: «В задачу СС отныне будет 
входить полицейская служба внутри партии».
      Мечта Хаазе осуществилась: в партии образовался тайный орден.
      Адольф Гитлер почувствовал необходимость создания личной гвардии, так как 
националсоциалистское движение все более превращалось в арену интриг и 
лицемерия, насилия и политической идеологии мещанства. В СС Гитлер видел силу, 
способную сохранять партию как единое целое, зажать ее железными обручами и 
ликвидировать возникновение любого недовольства партийным руководством. Ведь 
НСДАП никогда не была партией единства.
      Возникшая из всегерманского народного союза, организаций мелкой буржуазии 
и перехватившая идею национального социализма, возникшую в Судетах, она скоро 
превратилась в политический привесок баварских вооруженных формирований, 
собрание враждовавших друг с другом политиков так называемого народного лагеря, 
полигон «народного социализма», место сборища реакционных политических деятелей,
 к которым затем примкнули промышленные магнаты. Естественно, в такой партии не 
могло быть никакого единства. Оно подменялось видимой активной деятельностью, 
пустой болтовней и движением вперед любой ценой. Вместе всех их держала лишь 
ненависть к прогрессу и демократии и стремление к захвату власти в государстве. 
Ни один из пунктов партийной программы НСДАП не обходился без критических 
замечаний, ни один партийный лидер не поддерживал другого.
      Верный гитлеровский паладин Герман Эссер поносил северогерманские племена,
 как «религиознопросветительское сообщество, обращающееся к верховному 
божеству Водану», рейнландец Иосиф Геббельс внес предложение «выбросить из 
партии мелкого буржуа Адольфа Гитлера», ни один съезд партии не проходил без 
того, чтобы ктонибудь не потребовал изъять партийный билет у антисемита Юлиуса 
Штрайхера. «Диктатура социалистической идеи в государстве — вот наше будущее»,
 — провозгласил Геббельс, но ему тут же было сделано замечание, что такой 
лозунг хорош на страницах газеты «Роте фане» («Красное знамя»), а не для 
националсоциалистов. Грегор Штрассер потребовал заключения союза с Советской 
Россией, поскольку, мол, Москва также выступает против версальского мирного 
порядка. Альфред Розенберг, напротив, выступал за крестовый поход против 
«красной опасности». Даже антиеврейская пропаганда не объединяла всех нацистов, 
ибо и тут отмечался целый ряд различных подходов в вопросах антисемитизма, в 
связи с чем Геббельс заявлял: «Еврейский вопрос более сложен, чем это 
представляется. Но капиталистические и большевистские евреи это не одно и то 
же».
      В связи с таким большим разбросом мнений и взглядов была даже создана 
партийная комиссия под руководством бывшего майора, нюрнбержца Вальтера Буха, 
которая стала вплотную заниматься искоренением мелкобуржуазных тенденций в 
рядах партии.
      Гитлер умело использовал интриги для укрепления своего властного 
положения, синтезируя противоположные мнения, в результате чего твердо держал в 
руках партийную клику, выступая как единственный связующий элемент партии. В 
случае необходимости он подстрекал партийных лидеров к соперничеству между 
собой.
      «Вполне сознательно, — признал Розенберг на Нюрнбергском процессе, — 
Гитлер допускал наличие антагонистических групп в партии, чтобы выступать в 
роли третейского судьи и фюрера».
      Гитлер целеустремленно шел вперед, не пренебрегая ни одним кризисом, ни 
противоречиями во мнении. А ведь в течение некоторого времени после основания 
партии в феврале 1925 года его властные амбиции не выходили за пределы Баварии.
      Путь к народным и националсоциалистским группам в северной и западной 
частях Германии ему преграждали трое партийных деятелей: блестящий организатор 
аптекарь из Ландсхута Грегор Штрассер; его брат, доктринер доктор Отто 
Штрассер70 и шефпропагандист доктор Иосиф Геббельс. С Гитлером у них были 
отличия не только в идеологическом, но и стратегическом планах, поскольку он 
осторожно лавировал между реставрацией и революцией. Они же верили в народный 
социализм, требовали национализации промышленности и выступали за пролетарский 
союз Германии с Россией. В феврале 1926 года Гитлеру удалось преодолеть 
штрассерский барьер. На партийном съезде в Бамберге (куда прибыли в основном 
его сторонники) он поставил на голосование революционносоциальную программу 
своих противников и провалил ее. Геббельс перебежал в лагерь Гитлера, да и 
Грегор Штрассер пошел с ним на мировую, заняв место начальника организационного