ли они недовольство тем, что Гитлер нарушил свое обещание в отношении передачи 
им там всех полномочий? Ни в коем случае. Генералы были даже довольны, что 
диктатор освободил их от ответственности за массовые убийства и будущее ужасное 
положение Польши, которое он им нарисовал, как говорится, в красках. 17 октября 
Гитлер в присутствии Кейтеля и группы генералов сообщил нацистскому руководству 
основные положения своей политики в отношении Польши:
      «Жесткая борьба за приоритет немецкого народного духа не может быть 
связана с какимито там законами… Возможные методы несовместимы с существующими 
принципами… Нельзя допустить, чтобы польская интеллигенция возглавила польское 
общество… Очистить старые и новые имперские области от евреев, поляков и 
всякого сброда…»
      Военные тут же отступились от своих прежних требований. Их поведение 
Гитлер предвидел, что подтвердило заявление генералполковника: фон Рундштедта 
о своей отставке, когда он узнал о назначении ультранациста Франка 
генералгубернатором Польши.
      Генералы настолько быстро свернули свои администрации, что новое 
управление даже не успело создать собственный аппарат. В результате возник 
«анархистский правовой вакуум» (по выражению Бросцата), в который не замедлил 
вторгнуться Гиммлер.
      Не успели еще новые управленческие структуры взяться за работу, как над 
Польшей нависла сеть эсэсовского администрирования. Оперативные группы СС 
превратились в местные управления гестапо и СД, расположившись в каждом 
дистрикте. Кроме того, там же появились и управления полиции общественного 
порядка, батальоны которой также принимали участие в военной кампании.
      Вся полнота власти находилась реально в руках высших руководителей СС и 
полиции, которым обе эти ветви непосредственно подчинялись. Должности 
руководителей управлений были введены в рейхе еще в 1937 году, но на них тогда 
возлагались лишь представительские функции в военных округах.
      В польской колонии, не управлявшейся традиционной бюрократией, на них 
были уже возложены властные полномочия, которые носили политикополицейский 
управленческий характер.
      От них в значительной степени зависело, удастся ли Гиммлеру осуществить 
свою политику на Востоке. Поэтому он подобрал на эти должности энергичных, 
динамичных, но не слишком опасных для него самого функционеров. В округ «Висла» 
(Данциг) был назначен группенфюрер СС Рихард Хильдебрандт, старый боец, 
которого Гиммлер уже однажды снимал со всех должностей изза стычек с 
гауляйтером Штрайхером; в округ «Варта» (Познань) — группенфюрер СС Вильгельм 
Коппе и в округ «Восток» (Краков) — обергруппенфюрер СС Фридрих Вильгельм 
Крюгер, педант и сплетник, проявивший себя как двурушник во время событий 30 
июня 1934 года. Специально для них была создана группа помощников из числа 
офицеров СС и полиции, что гарантировало эсэсовскую интеграцию на 
провинциальном уровне.
      Создание эсэсовскополицейской системы на Востоке Гиммлер использовал для 
подкрепления своей претензии на руководящую роль в вопросах оккупационной 
политики рейха. Не вступая в контакт с вермахтом, он начал ликвидацию остатков 
рассеянных польских частей и создававшихся партизанских отрядов. А под 
прикрытием антипартизанской борьбы продолжил ликвидацию польских руководителей.
      При этом проводились самые настоящие акции. Так, во время «чрезвычайной 
миротворческой акции» в феврале 1940 года было расстреляно 3500 поляков.
      Гиммлеровские полицейскоэсэсовские подразделения стали присваивать себе 
права оккупационных войск, что вызвало недовольство генералов вермахта. Даже со 
всем всегда согласный Кейтель и фаталист Рундштедт, которым было наплевать на 
политическую политику на Востоке, возражали против покушения на монопольное 
положение вермахта как оккупационной армии. Как только генералполковник 
Иоханнес Бласковиц был назначен новым командующим немецкими войсками в Польше, 
эсэсовское руководство это сразу почувствовало. «Бласковиц в действительности 
чувствовал себя хозяином положения и считал себя вправе отдавать распоряжения и 
приказы», — охарактеризовал его бригадефюрер СС Бергер.
      Вермахт обладал прочной позицией в генералгубернаторстве: указом Гитлера 
на него было возложено право принятия необходимых мер в случае возникновения 
там какихлибо внутренних беспорядков. Вермахт контролировал транспорт и связь, 
а также важнейшие в военном отношении фабрики и заводы. Так что уступать свои 
права какомуто Гиммлеру командование вермахта не собиралось. Поводом для 
разрядки стал новый ликвидационный поход полиции безопасности и СС. И генерал 
Бласковиц начал первый и, пожалуй, единственный выпад вермахта против 
эсэсовских громил и убийц. «В истории немецких вооруженных сил ничего подобного 
не отмечалось», — прокомментировал это событие мюнхенский историк Хельмут 
Краузник.
      Бласковиц распорядился собрать всю информацию об эсэсовских действиях в 
Польше и представил докладную записку главкому сухопутных войск. 18 ноября она 
лежала уже на письменном столе Гитлера. Капитан Энгель, адъютант Гитлера, 
записал тогда в своем дневнике: «Незаконные расстрелы, аресты и конфискации 
имущества, происходящие на глазах военнослужащих, вызывают беспокойство в 
отношении состояния дисциплины в войсках. Разговоры об этом с местным 
руководством СД и гестапо никаких результатов не дали, поскольку оно ссылается 
на указания рейхсфюрера СС. Необходимо восстановить законные порядки и 
проводить различного рода экзекуции только на основании легитимных решений и 
приговоров».
      Гитлер не захотел даже выслушивать подобные «детские высказывания» 
командования сухопутных войск. Он заявил, что никогда не питал доверия к