переубедить. Но эта попытка провалилась.
      Гитлер занервничал. К тому же чехословацкий президент Хаха напросился на 
аудиенцию у Гитлера на 14 марта, видимо, почувствовав двойную игру немцев. Тем 
самым он невольно подтолкнул диктатора добиться появления до 13 марта 
словацкого заявления о независимости в качестве предварительного условия 
капитуляции, которую фюрер собирался предъявить чехам. 11 марта Кепплер срочно 
выехал к Тисо и стал уговаривать его решиться, наконец, на отделение от Праги. 
В ночь с 12 на 13 марта Тисо уступил его нажиму. И не успел он сказать «да», 
как получил приглашение Гитлера приехать в Берлин. Через несколько часов Тисо 
уже стоял перед Гитлером, чтобы бросить Словакию ему под ноги еще до прибытия 
Хахи.
      Впервые СД проявила себя как исполнительница внешнеполитической воли 
Гитлера. Фюрер проигнорировал обличительные письма гауляйтера Бюркеля из Вены, 
утверждавшего, что СД проявила себя в Словакии как дилетант и что, если бы ему 
было дано больше времени на переговоры с Сидором, все прошло бы без сучка и 
задоринки. Среди же эсэсовского руководства начались склоки по выяснению 
победителя.
      Диктатор проявил к СД благосклонность. Неудивительно, что именно ей он 
предоставил «честь» поджечь факел Второй мировой войны. Мероприятие, 
проведенное СД на немецкопольской границе, было лишь частью целой цепи 
провокаций, приведших к войне. Ведь в Польшу было направлено 12 команд с 
заданием осуществить до конца августа до 200 различных террористических акций, 
которые должны были быть отнесены на счет польских экстремистов.
      И СД все дальше вклинивалась во внешнюю политику государства. В 
штабквартире Гитлера вместо дипломатических докладных записок появились 
донесения СД. Как впоследствии жаловался Риббентроп, «Гитлер часто принимал 
спонтанные решения на основе неверной информации СД, даже не ставя меня в 
известность». Постепенно у министра иностранных дел не осталось ни одного 
участка деятельности, где бы он решал вопросы сам. В январе 1939 года например, 
Гиммлер, не проконсультировавшись даже с МИДом, помог японскому послу в Берлине 
генералу Ошиме направить в Россию десять русских эмигрантов, которые должны 
были совершить покушение на Сталина. Во время войны СД также проводила 
собственную политику — на свой собственный страх и риск, порою вопреки 
противодействию МИДа. Взять хотя бы случай, когда уполномоченные СД попытались 
склонить президента Аргентины Кастилло к заключению антиамериканского союза с 
третьим рейхом. Не менее тенденциозными были и планы замены каудилио Франко, не 
желавшего вступать в войну, одним из лидеров фалангистов в Испании или 
намерение привести к власти фашистскую железную гвардию в Румынии. Негативное 
влияние на дипломатическую деятельность оказало и решение о введении в 
дипломатические представительства так называемых полицейских атташе, на которое 
Риббентроп согласился под влиянием эйфории первых военных дней.
      26 октября 1939 года Риббентроп выразил свое согласие, чтобы СД в целях 
маскировки своей работы за рубежом воспользовалась прикрытием немецких 
посольств и представительств. Руководители агентурных сетей в тех или иных 
странах получали дипломатический статус. Онито и получили звание «полицейских 
атташе». СД в свою очередь дало обещание не вмешиваться во внешнеполитические 
вопросы. Однако «полицейские атташе» начали слежку за дипломатическим 
персоналом. Риббентроп, в то время еще заинтересованный в тесном сотрудничестве 
с СС, предоставил Гиммлеру и Гейдриху право передачи их сотрудниками агентурных 
данных по дипломатическим каналам «напрямую», без испрашивания каждый раз на то 
разрешения послов. А в этих донесениях зачастую содержались выпады против 
дипломатов. В своих мемуарах Риббентроп отметил: «В качестве примера такого 
положения дел можно упомянуть случай, когда я получил от фюрера указание 
немедленно отозвать со своих постов начальников дипломатических миссий в 
Испании, Португалии и Швеции».
      Однако Риббентроп не собирался молча терпеть подобные вторжения в вопросы 
своей компетенции. «Забаррикадировавшись» своими правами, он начал осторожную 
войну против былого друга Гиммлера. За короткий промежуток времени шеф МИДа 
стал самым настоящим виртуозом в вопросах стратегии националсоциализма.
      Для начала своего контрнаступления он воспользовался приказом фюрера от 3 
сентября 1939 года, в котором говорилось:
      «…На время войны все находящиеся за рубежом представители гражданских 
ведомств и партийных служб… обязаны подчиняться начальнику дипломатической 
миссии соответствующей страны… Пересылка ими своих докладов и сообщений должна 
осуществляться через него и быть направлена в министерство иностранных дел».
      Этимто указанием Гитлера шеф МИДа и воспользовался, чтобы взять 
сотрудников СД под свой контроль. Но ему приходилось проявлять гибкую тактику, 
не критикуя СД за ее работу. Он выжидал, пока СД допустит ошибку и потеряет 
свой престиж в глазах фюрера.
      К тому же в самое ближайшее время он получил подтверждение 
нецелесообразности критики действий СД. И связано это было с намерением СД 
осуществить похищение людей на немецкоголландской границе.
      В середине октября 1939 года Вальтер Шелленберг получил от Гейдриха 
указание начать игру с представителями британского «Интеллидженс сервис» в 
бывшей тогда нейтральной Голландии. Гейдрих намеревался вскрыть методы работы 
английской секретной службы, характер сотрудничества между секретными службами 
Голландии и Великобритании и их контакты с немецкой оппозицией. Немецкий 
эмигрант в Голландии по имени Франц, являвшийся агентом СД под кодовым номером 
Ф479, сумел установить хорошие отношения с английскими разведчиками. Он 
встречался с капитаном Пейном Бестом, который проявлял повышенный интерес к