генерала». Подняв по тревоге 50 человек своей охраны, Гитлер, одетый в черный 
парадный костюм с Железным крестом 1й степени на груди, направился на 
Розенхаймерштрассе. Около 8 часов вечера он уже стоял перед входом в 
«Бюргербройкеллер», ожидая начала событий.
      Через 45 минут начальник охраны Берхтольд доставил к пивной пулемет и 
расположил его у входа. Не теряя ни секунды, Гитлер, окруженный своими 
гвардейцами, ворвался в переполненный зал, вынул пистолет и выстрелил в воздух. 
Взобравшись на стол, он прокричал:
      — Вспыхнула национальная революция! Зал окружен шестью сотнями хорошо 
вооруженных людей! Всем оставаться на своих местах! Баварское правительство и 
правительство республики низложены! Формируется временное имперское 
правительство!
      Захваченные врасплох баварские военные и политики решили прислушаться к 
его речам и на словах согласились поддержать Гитлера. Однако уже на следующий 
день Кар и Лессов направили подчиненные им войска против «национального 
революционера». Сам же незадачливый стратег как прикованный сидел в 
«Бюргербройкеллере», ожидая хороших вестей, которые так и не поступили.
      Единственное сообщение вселяло надежду: капитан Рём во главе созданного 
им полувоенного формирования «Рейхскригсфлагге» («Имперский военный флаг») 
проник в здание военного министерства и удерживает его.
      В середине дня 9 ноября Гитлер, его сподвижники и союзники, построенные в 
колонны по восемь человек, направились по узкой Резиденцштрассе к военному 
министерству. На площади Одеонплац они наткнулись на отряд земельной полиции, 
численностью в 100 человек, расположившийся на ступенях здания мюнхенского 
«Фельдхеррнхалле» (дворца полководцев). Путчисты не сбавляли шаг. Видя это, 
служители порядка преградили им путь. Побледневшие Гитлер и Людендорф шаг за 
шагом приближались к шеренге полицейских. Граф подбежал к полицейским шеренгам 
и закричал:
      — Не стреляйте! Идут их превосходительства Людендорф и Гитлер!
      Но тут раздались выстрелы.
      Итог неудавшегося переворота: было убито 16 националсоциалистов, в том 
числе пятеро из личной охраны Гитлера. Погибли также трое полицейских. Почти 
все вожаки нацистского движения оказались за решеткой. Лишь шефу охраны 
Берхтольду и тяжело раненному Герингу удалось скрыться и бежать в Австрию.
      Одержимость Гитлера фактически уничтожила НСДАП. Партия, СА и 
«штосструпп» были объявлены вне закона. Оставшиеся на свободе кучки нацистов 
рассорились между собой. Сначала ультраправые попытались объединиться под 
спасительным флагом Людендорфа, но затем стали распадаться на все новые 
группировки и фракции. Лишь неутомимый Эрнст Рём, арестованный, а затем 
выпущенный на поруки, не потерял надежду на продолжение борьбы. В тюремной 
камере Ландсбергской тюрьмы Гитлер назначил его командиром подпольных штурмовых 
отрядов.
      Очень скоро Рём понял, что баварское правительство не собирается снимать 
запрета с СА. Дело в том, что Кар с помощью фон Эппа46 объединил все 
полувоенные формирования в полностью контролируемый правительством отряд 
«Нотбан» (экстренное объединение). Тогда из остатков разгромленных СА Рём 
образовал новую структуру — «Фронтбан» (объединение фронтовиков), которую 
формально подчинил Людендорфу.
      До «пивного путча» 1923 года география гитлеровского движения едва ли 
выходила за границы Мюнхена с окрестностями. Благодаря же созданию «Фронтбана» 
Рёму впервые удалось привлечь к себе и идеям сидящего за решеткой австрийца 
новых сторонников по всей стране. Во вновь созданную структуру потянулись 
«бойцы» былых фрайкоров и других подпольных полувоенных формирований, нацисты 
из Северной Германии, оставшиеся без командиров, одним словом — бандиты, 
сделавшие грабеж стилем жизни будущих СА. Под штандартами Рёма собрались такие 
типы, как капитан Петер фон Хайдебрек и граф ВольфГенрих фон Хелльдорф47. А с 
бывшим лейтенантом Эдмундом Хайнесом48 — хулиганом, погрязшим во всех мыслимых 
и немыслимых пороках, Рём, всегда заинтересованный в знакомстве с мужчинами, 
согласно его же мемуарам «решил познакомиться поближе».
      В лучшие времена Гитлеру удалось собрать в СА максимум две тысячи человек.
 Теперь же Рём мог доложить узнику Ландсбергской тюрьмы о «Фронтбане» 
численностью в 30 тыс. бойцов. Однако Гитлер, узнав о растущем войске капитана, 
почувствовал себя несколько неуютно. Дело в том, что Рём не собирался 
отказываться от полной самостоятельности своей «военной» организации и ее 
независимости от партийной верхушки, о чем открыто заявлял: «Я и сегодня солдат,
 и только — солдат».
      «Политическое и военное движения должны быть полностью независимыми друг 
от друга», — писал он Людендорфу.
      Когда в декабре 1924 года освобожденный из тюрьмы Гитлер поручил капитану 
сформировать новые СА, между старыми партнерами дело чуть было не дошло до 
открытого конфликта. Гитлер не хотел ничего слышать о независимых штурмовых 
отрядах. Рём же твердо стоял на своем, доказывая, что партократ не может 
командовать солдатом, и дело Гитлера — оставаться «трибуном»
      «Я не потерплю политики ни во „Фронтбане“, ни в СА!.. Я строжайше 
запретил личному составу СА всякое вмешательство в партийные дела. В свою 
очередь, я также строго запретил фюрерам СА выполнять указания партийных 
функционеров», — огласил Рём свою, не терпящую возражений позицию в специальном 
меморандуме, адресованном бывшему ефрейтору.
      Однако Рём так и не понял, что Гитлер уже принял решение — не допускать 
создания СА, пока он не будет полностью уверен, что никогда впредь люди в форме