территорий и жажда распространить сферу приложения капиталов на самые широкие 
районы Средиземного моря побуждали промышленников способствовать политике 
Муссолини. А. Пирелли в предисловии к своей книге «Экономика и война», 
написанном в июне 1940 г., давал следующее обоснование империалистических 
притязаний Италии: «Разрешение средиземноморской проблемы является не только 
политической проблемой и вопросом престижа, но жизненной необходимостью, 
дальнейшим условием более широкого развития экономики» 54.
Ощущая единодушную поддержку руководящих групп монополистического капитала, 
Муссолини не обращал особого внимания на робкие возражения военных, говоривших 
о недостаточной технической подготовленности армии.
В конце концов вопрос о вступлении в войну был решен.
10 июня 1940 г., в день вступления в войну, Муссолини произнес очередную речь 
перед многотысячной толпой. Он говорил, что Италия выступает на стороне «бедных 
и молодых народов» против «народов бесплодных и дегенерирующих». Это было 
повторением старых тезисов фашистской пропаганды, и Муссолини не считал нужным 
искать никаких других обоснований. Он не формулировал конкретных претензий к 
Франции и Англии, ограничившись заявлением, что эти страны стремились держать 
Италию «пленницей Средиземного моря». Что касается целей войны, то
___________________
53 Guariglia R. Op. cit., p. 452.
54 Pirelli A. Economia e guerra, v. II. Milano, 1940, Premessa. Цит. по: 
Santarelli E. Op. cit., p. 409.
121
 

они были весьма широковещательными, хотя и выражались в общей форме: «Мы 
беремся за оружие для того, чтобы разрешить проблему наших морских границ... 
45-миллионный народ не может быть свободным, если у него нет свободного доступа 
к океанам». Муссолини торжественно заявил, что Италия не намерена втягивать в 
конфликт пограничные с нею страны, перечислив Швейцарию, Грецию, Турцию и 
Египет 55.
Было ясно, что движущим мотивом правящих групп Италии было стремление не 
опоздать к финалу. В июне 1940 г. мало что изменилось в военной подготовке 
страны по сравнению с августом 1939 г. Несмотря на все усилия, подготовка армии 
улучшилась ненамного: об этом итальянские военные заявляли не только Муссолини, 
но и своим немецким коллегам. Не было в стране и подъема милитаристских 
настроений 56.
Конечно, известия о немецких победах, которые раздувались фашистской 
пропагандой, не могли не оказать воздействия на некоторую часть населения. 
Однако Муссолини хорошо знал, что секторы общественного мнения, охваченные 
милитаристской пропагандой, весьма ограниченны. Недаром, уверяя Гитлера в том, 
что «не в силах более сдерживать воинственный пыл итальянского народа», он в то 
же время говорил Чиано, что «пинками в зад» заставит итальянцев сражаться.
Неверно утверждение, что Муссолини принял решение о вступлении в войну под 
нажимом Германии, которая в то время нуждалась в этом гораздо меньше, чем 
осенью 1939 г. Что касается отношения гитлеровского окружения, то, как писал в 
своих воспоминаниях главный представитель немецкой разведки в Италии Э. Дольман,
 «вступление Италии в войну было воспринято в Германии с ироническими улыбками 
и насмешками; когда немцы думали о боевых качествах итальянской армии, они 
сразу вспоминали Капоретто» и ждали от итальянского вмешательства «не выгод, а 
трудностей» 57.
Единственной социальной категорией населения Италии, прямо заинтересованной в 
том, чтобы расчеты Муссолини оправдались, была крупная буржуазия. 
Характеристика позиции итальянского правящего класса дана в заявлении 
Итальянской коммунистической партии в связи с вступлением Италии в войну. 
«Фашистская плутократия,— говорилось в этом документе, датированном июнем 1940 
г.,— которая в течение 18 лет угнетает Италию, совершила новое преступление. 
Она ввергла наш народ в кровавую бойню. Как подлый и хищный разбойник, она 
выждала удобный момент, чтобы урвать свою долю добычи, и напала на французский 
народ в тот момент, когда он, преданный
___________________
55 Salvatorelli L. e Mira G. Op. cit., p. 994.
56 Об этом, в частности, убедительно свидетельствовал в своих мемуарах К. 
Сенизе, бывший в то время заместителем начальника полиции (Se-nise С. Quando 
ero capo della polizia. Roma, 1946, p. 35).
57 Dollmann E. Roma nazista. Milano, 1949, p. 124—125.
122
 

своей буржуазией и ввергнутый ею в катастрофу, боролся за свое существование, 
за национальную независимость» 58.
Понадобилось всего несколько месяцев, чтобы радужные надежды итальянских 
правящих кругов поблекли. На двух главных фронтах — в Греции и Северной Африке,
— итальянские войска понесли серьезные поражения, а военно-морские силы 
лишились половины своих тяжелых кораблей.
Немецкий военный атташе в Италии генерал Ринтелен следующим образом рисовал 
положение союзника к концу 1940 г.: «Италия после шести месяцев участия в войне 
вынуждена полностью перейти к обороне. Англичане господствуют на Средиземном 
море... Итальянские колонии находятся в опасности. Владения в Восточной Африке 
отрезаны от метрополии: вопрос заключается только в том, когда они попадут в