| |
хотя и скрытого, течения против Франко» 137 неоднократно обращали внимание
мадридские корреспонденты западноевропейских газет, аккре-
___________________
134 «El Alcazar» (Madrid), 26.II 1942.
135 Ridruejo D. Op. cit., p. 108—109.
136 Цит по:Hills G. Franco. The Man and his Nation, p. 356.
137 «News Chronicle», 19.I 1940.
332
дитованные в «нейтральной» Испании. «Большинство населения неизменно остается
«красным», хотя между отдельными группами «красных» существуют глубокие
расхождения»,— отмечал 12 июня 1942 г. корреспондент цюрихской газеты «Ди
Вельтвохе». Для автора статьи «красными» были все, кто не смирился с фашизмом.
В горах Андалусии, Астурии и Леона продолжали действовать партизанские отряды,
созданные там сразу после захвата франкистами этих областей в годы гражданской
войны. Коммунистическая партия Испании поддерживала связь с партизанами. По
сравнению с другими запрещенными политическими партиями ей удалось добиться
наибольших успехов в создании сети нелегальных организаций. «Испанских
коммунистов насчитывалось не очень много, но они были единственной группой в
Испании... которую отличала хорошая организованность и дисциплинированность»,—
отмечал посол США в Испании К. Хейс 138.
К началу 1942 г. стали возрождаться первые подпольные группы
анархо-синдикалистов и социалистов. В конце 1943 г. полиция разгромила одну из
подпольных групп каталонских националистов, действовавших с 1940 г.139
Старые распри, которые в свое время так существенно ослабили способность
республиканцев к сопротивлению в последний период гражданской войны, не были
забыты, что в конечном счете снижало эффективность антифранкистской оппозиции.
Компартия не оставляла надежды на объединение всех сил, выступавших против
франкизма. «Значение переживаемого нами периода обязывает отмести разделявшие
нас до сегодняшнего дня разногласия, ненависть и страсти»,— призывал ЦК КПИ в
манифесте в сентябре 1942 г.140 Но даже разобщенная, антифранкистская оппозиция
мешала существовавшему в стране режиму обрести ту политическую стабильность, на
отсутствие которой обращали внимание послы иностранных держав и мадридские
корреспонденты зарубежных газет.
Серьезное беспокойство руководителям франкистского государства внушали и
настроения части интеллигенции. К. Хейс пишет о весне и лете 1942 г., как «о
времени настоящей эпидемии студенческих бунтов» 141. Отдавая предпочтение
привычным методам подавления силами полиции и армии, правящие круги страны
возлагали особую надежду в «сдерживании крамолы» на фалангу: 31 июля 1943 г.
франкисты издали особый закон, по которому университет должен был приспособить
свою деятельность к программе фалангистского движения. «Не может быть назначен
на кафедру тот,— гласил закон,— кто не подчиняется основным принципам
фалангистского движения. Все студенты должны входить в
___________________
138 Hayes С. Wartime Mission to Spain 1942—1945. New York, 1945, p. 50,
139 Villar S. Protagonistes de la Espana democratica. Paris, 1969, p. 32.
140 История Коммунистической партии Испании. М., 1961, с, 219,
141 Hayes С. Op. cit., p. 56,
333
Единый университетский синдикат» (создан в 1943 г.) 142. Контрольные функции
фаланги расширились: помимо вертикальных синдикатов, фалангисты отныне включили
в сферу своего надзора и университеты.
Летом — осенью 1942 г. усилились разногласия в правительственном лагере. Внутри
фаланги никогда не прекращались распри между носителями монархической и
антимонархической традиции,, между карлистами и сторонниками последнего
испанского короля Альфонса XIII. На этот раз оживление среди монархистов было
вызвано заявлением Хуана Барселонского, сына умершего в феврале 1941 г.
Альфонса XIII, о своем праве на престол. Высказывались предположения о
готовящемся компромиссе Франко с монархистами. Но Франко не спешил выпускать
власть из своих рук, хотя и он, и его ближайшее окружение отдавали себе отчет в
том, что реставрация монархии и для монархической Англии, и для республиканской
Америки представлялась наиболее приемлемым решением испанской проблемы.
Распускаемые самой властью слухи о готовящейся реставрации были своего рода
маневром, который стал составной частью правительственного курса на постепенную
внешнеполитическую переориентацию. Но вместе с тем порожденные этими слухами
надежды стимулировали монархическое движение, которое временами приобретало
оппозиционные режиму формы.
Своеобразной реакцией на иное соотношение внешнеполитического «баланса сил»
была возрастающая летом — осенью 1942 г. критика представителями высшей
церковной иерархии нацизма и расизма 143, вызвавшая широкий отклик среди
верующих. Церковь все еще оставалась важнейшей опорой режима, однако среди не
только низшего духовенства, но и отдельных представителей высшей иерархии стала
проявляться тенденция отмежеваться от наиболее одиозных сторон теории и
практики франкизма.
Попыткой консолидировать правящий лагерь было учреждение законом от 17 июля
1942 г. кортесов, не предусмотренных до того ни одним программным документом
фаланги. Основная задача кортесов, как следует из статьи первой, заключалась «в
|
|
