населения». Показательно, что рассуждения о «преимуществах» применения 
отравляющих газов появились как раз в тот момент, когда в Германии обсуждался 
вопрос о завоевательной войне против СССР.
В Австрии, присоединенной к Германии в марте 1938 г., и Чехии, оккупированной 
год спустя, концерн «ИГ Фарбен» сразу же набросился на добычу. В дальнейшем, 
под впечатлением военных побед Германии 1939-1940 гг., его руководство сочло, 
что настал момент, когда можно сделать решающий шаг на пути к главной цели. Ее 
сформулировал еще в 1931 г. основатель концерна К. Дуисберг — создание 
находящегося под германским влиянием «замкнутого экономического блока, 
простирающегося от Бордо до Одессы».
Руководство «ИГ Фарбен» начало в спешном порядке составлять «заявки» и «планы», 
которые предусматривали передачу под его контроль значительной части 
экономического потенциала Польши, стран Западной, Северной и Юго-Восточной 
Европы. Аппетиты концерна, его энергия и настойчивость в достижении намеченной 
цели не знали границ. С начала 1941 г., когда подготовка «восточного похода» 
вступила в завершающую фазу, именно Краух и его доверенные из «ИГ Фарбен» 
вместе с другими представителями германского крупного капитала занялись 
разработкой планов экономического ограбления СССР. К этому времени их 
«интересы» распространялись на «пространство» уже значительно восточнее Одессы.
Впервые открыто о целях войны против СССР Краух высказался еще в меморандуме 
РВА от июля-августа 1939 г. В случае войны, говорилось в нем, Германия должна 
иметь в своем распоряжении Украину с ее железной рудой, марганцем и нефтью. В 
резюме, которое в дальнейшем под влиянием советско-германских переговоров по 
экономическим вопросам и политических переговоров в спешном порядке было 
подправлено, первоначально значилось:
«Если поставки [прежде всего железной руды и цветных металлов. — Д.А.] с 
северного пространства [то есть из Скандинавии — Д.А.] полностью или частично 
прекратятся, то военно-экономическое положение коалиции [то есть Германии и 
семи ее европейских союзников — Д.А.] может быть сбалансировано лишь 
посредством использования Польши и Украины и... переноса акцента в военной 
стратегии на химическую войну, особенно с воздуха».
Несколькими страницами ниже следует еще одно недвусмысленное высказывание:
«Полное гарантирование возможно лишь с помощью сырья (дружественной нам) 
России».
Слова «дружественной нам», взятые в скобки, являлись, вне всяких сомнений, 
чисто конъюнктурной вставкой в уже подготовленный документ, сделанной с учетом 
поступившей информации об активации советско-германских переговоров. Они могли 
быть в любой момент из него изъяты.
Советско-германский договор о ненападении и подготовка операции «Барбаросса»
Ведущие представители германских элит не были ошеломлены советско-германским 
договором о ненападении, который был заключен 23 августа 1939 г. Военное 
руководство, ведущие сотрудники внешнеполитического ведомства, промышленники из 
окружения Геринга были посвящены в планы Гитлера относительно СССР. Все знали, 
что германо-советская «дружба» будет недолгой. То, что, подписав этот договор, 
Германия сохраняла за собой право совершить «нападение на Советский Союз 
позднее», было ясно и противникам Гитлера в Германии, о чем свидетельствуют 
дневниковые записи бывшего германского посла в Италии У. фон Хасселя.
Тема Украины, Кавказа и «борьбы против большевистской опасности» на целый год 
исчезла из публичных заявлений германских официальных лиц. Планы на этот счет 
на время спрятали в сейфы. Но уже 2 июня 1940 г., как только начал обозначаться 
успех Германии в войне против западных держав, Гитлер объявил своим генералам, 
что близится день, когда он сможет, наконец, приступить к решению своей 
«главной и непосредственной задачи — борьбе против большевизма».
Высказывание Гитлера еще не носило директивного характера, однако было 
воспринято военными как руководство к действию. Генеральный штаб сухопутных сил 
вермахта во главе с Ф. Гальдером рьяно взялся за разработку планов 
стратегического развертывания для войны против СССР. Опьяненные военными 
успехами, германские генералы, подобно Гитлеру, были склонны считать Советский 
Союз «колоссом на глиняных ногах». Слабый в военном и экономическом отношении, 
внутренне неустойчивый, СССР, полагали они, станет легкой добычей для 
«несокрушимого» вермахта.
25 июня 1940 г., на третий день после капитуляции Франции, Гальдер предложил 
создать из выводимых с Запада дивизий ударную группировку для использования на 
Востоке. На следующий день началась передислокация в восточные районы Германии 
и на территорию «генерал-губернаторства» 15 пехотных дивизий, находившихся в 
подчинении у командования 18-ой армии. Вслед за ними на восток двинулась 
«особая группа Гудериана». В первых разработках германских генштабистов, 
подготовленных еще до отдания Гитлером соответствующего приказа, в качестве 
целей вермахта значились Киев и Минск и допускалась возможность «марша на 
Москву».
31 июля 1940 г. на совещании с военным руководством в Бергхофе Гитлер приказал 
приступить к подготовке нападения на СССР и установил срок начала военной 
кампании — май 1941 г. Победоносный «восточный поход», считал Гитлер, 
решительным образом повлияет также на исход англо-германского противоборства. 
«Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда 
господствовать в Европе и на Балканах будет Германия», — подчеркнул он.
Гитлер поставил перед военными задачу: «одним стремительным ударом» разгромить 
«все государство целиком. Только захвата какой-то части территории недостаточно.
.. Цель — уничтожение жизненной силы России». Кампанию на Востоке он приказал 
завершить в течение пяти месяцев, до наступления зимы. Предусматривалось