"Фольксдойче миттельштелле", открывшее новую службу под контролем Гиммлера, и 
Центр иммиграции, учрежденный при управлении полицейских служб и СС. 

Поляки, отправленные в Германию, находились на положении рабов. Теории Гиммлера 
о функционировании будущего рейха здесь впервые воплотились в жизнь под 
наблюдением гестапо. 

В качестве сельскохозяйственных рабочих поляки подчинялись регламенту из 
пятнадцати пунктов. Прежде всего регламент определял: "Сельскохозяйственные 
рабочие польской национальности не имеют права жаловаться; следовательно, 
никакая жалоба не будет приниматься никакой официальной администрацией". Так 
что, отданные на произвол своих "господ", польские рабы не имели права 
оставлять места работы. Для них был введен комендантский час с 20 час. до б час.
 утра зимой и с 21 час. до 5 час. утра летом. Они имели право пользоваться 
велосипедом только для поездки к месту работы и по приказу своих хозяев. Им 
было запрещено посещать церкви и храмы, кино, театры, места культурных 
мероприятий и рестораны. Они не должны были вступать в половые контакты с 
какими бы то ни было женщинами и девушками; собираться вместе, пользоваться 
транспортом: железной дорогой, автобусом и т.д. Им строго запрещалось 
переходить от одного хозяина к другому. Хозяин же мог подвергать их телесным 
наказаниям, "если указания и увещевания не действуют". В подобных случаях он ни 
перед кем не отчитывался и не "считался ответственным перед администрацией". 
Кроме того, рекомендовалось держать польских рабочих вдали от семей. Под 
страхом серьезных санкций хозяин должен был немедленно уведомлять власти о 
любом "преступлении" польского рабочего. Под "преступлением" понимались 
"саботаж:", медлительность или леность в работе, "вызывающее" поведение. Были 
предусмотрены суровые наказания для хозяина, если он "не соблюдает необходимой 
дистанции между ним и сельскохозяйственными рабочими польской национальности. 
То же правило относится к женщинам и девушкам. Дополнительный рацион строго 
запрещается". 

Польские женщины определялись прислугой в германские семьи: члены НСДАП имели 
приоритет в получении такой бесплатной прислуги. Всего было перемещено от 400 
до 500 тыс. этих несчастных женщин, низведенных до рабства, чтобы "принести 
значительное облегчение германской хозяйке и дольше сохранить ее здоровье". Их 
положение было столь же тяжелым, как и положение сельскохозяйственных рабочих. 
Они "не могут требовать отпуска. Как правило, домашние работницы с Востока 
могут отлучаться из дома лишь для выполнения домашних работ. Однако в качестве 
вознаграждения им может предоставляться свободное время вне дома - три часа в 
неделю. Этот отпуск должен заканчиваться с окончанием дневного времени - самое 
позднее в 20 час.". 

Все запреты, налагавшиеся на мужчин, распространялись и на этих несчастных 
женщин. "Находясь вне дома, домашняя работница с Востока должна всегда иметь 
при себе рабочее удостоверение, которое служит ей личным пропуском". 

Легко увидеть, что термин "рабство" не является преувеличением, и невольно 
испытываешь чувство стыда за немецких "нанимателей", внешне добропорядочных 
граждан страны с древней цивилизацией, которых вполне устраивали эти правила, 
предоставлявшие в их распоряжение человеческие существа, жизнью и смертью 
которых они распоряжались. Семи лет нацистского режима оказалось достаточно, 
чтобы чудовищная бесчеловечность стала обычным явлением. При всем том крупные 
германские промышленники прошли по этому пути гораздо дальше. 

За соблюдением нового кодекса следило гестапо. Сотни тысяч взрослых людей 
обоего пола были доведены до состояния крайней материальной и моральной 
деградации, судьба десятков тысяч детей была еще драматичнее (восьмилетние дети,
 полуголые, голодные, тянули тележки и переносили грузы в некоторых трудовых 
лагерях), и над всей этой толпой распростерлась тень гестапо. 

"Работа" гестапо оказалась настолько "эффективной", что Франк, давая интервью 
журналисту Клейсту из "Фёлькишер беобахтер" б февраля 1940 года, решил даже 
высмеять меры террора, принятые его коллегой фон Нейратом, протектором Богемии 
и Моравии. Нейрат развесил на стенах по всей Чехословакии красные афиши с 
уведомлением о казни семи чешских студентов. "Если бы я распорядился вывешивать 
афиши на стенах всякий раз, когда расстреливают семь поляков, - иронизировал 
Франк, - то для производства бумаги не хватило бы всех лесов Польши". 

25 января 1940 года Франк объявил, что он намерен депортировать миллион 
польских рабочих. Чтобы выполнить эту программу, гестапо организовало облавы. 
Оно сделало это столь успешно, что к августу 1942 года было депортировано 800 
тыс. польских рабочих. 

10 мая 1940 года внимание мировой общественности, до сих пор сосредоточенное на 
польских событиях, переключилось на другой театр военных действий. Западные 
германские армии вторглись в Голландию, Бельгию, затем во Францию, они стали 
объектом наблюдения международных обозревателей. Франк писал, что "надо 
воспользоваться тем, что пристальное внимание всего мира приковано к западному 
фронту, и ликвидировать тысячи поляков, начав с главных представителей польской 
интеллигенции".