организация "Стальной шлем" выступила против штурмовиков. Немедленно последовал 
роспуск "Стального шлема". Любое сопротивление беспощадно подавлялось, 
колеблющиеся отметались. 

Командиры штурмовых отрядов превратились в надменных и жестоких властителей, 
решавших вопросы жизни и смерти сограждан по кварталу. Каждый из этих князьков 
набирал себе обычно собственную охрану из всякого рода подозрительных личностей,
 вооруженных до зубов, и сколачивал особые группки с задачей - выслеживать и 
ликвидировать политических противников. Как правило, эти группки носили 
название "служба ТС". Они хватали коммунистов и тех кого они считали 
коммунистами, евреев и, на худой конец, каких-нибудь запуганных бюргеров. 

Конечно, это можно было рассматривать как незаконную конкуренцию, и Геринг 
рассердился не на шутку. Дильс смог заглянуть в некоторые "частные" лагеря. 
Таких лагерей насчитывалось что-то около 40 с содержащимися в них 40 или 50 тыс.
 "врагов родины". Самым известным среди них был лагерь в Ораниенбурге, но, хотя 
он и был создан штурмовиками, среди его сотрудников были и гестаповцы. Туда 
отправляли большинство лиц, арестованных гестапо. Поэтому ораниенбургский 
лагерь не тронули. Зато вспомнили о лагерях, находившихся в Вуппертале, 
Хохнштейне и в Бредове, которыми командовали местные руководители штурмовиков. 
Министерство юстиции получало оттуда письма, свидетельствовавшие о плохом 
обращении с заключенными. Министр Гюртнер переслал эти жалобы Гитлеру с 
припиской: "Заключенных без всякого основания не только бьют кнутами и разными 
инструментами до потери сознания, но и подвергают разнообразным пыткам, 
например в лагере для интернированных, находящемся в Бредове, близ Штеттина". 

Бредовский лагерь был создан местным руководителем штурмовиков Карпфенштейном, 
бывшим гаулейтером Померании. Геринг закрыл этот лагерь и лагерь Бреслау, 
руководимый Гейнсом, близким сотрудником Рема, тоже гомосексуалистом, 
подвергавшим заключенных самым садистским, пыткам. Кроме того, в пригороде 
Берлина один из руководителей штурмовиков Эрнст, в прошлом официант кафе, имел 
свой лагерь. Прошлое этого человека было более чем сомнительно. Геринг прикрыл 
его заведение. 

Зато не было и речи о вмешательстве в дела лагерей, подведомственных эсэсовцам, 
таких, как Дахау, название которого станет общеизвестным 12 лет спустя. 
Начальник этого лагеря СС Эйке подготовил для своего лагеря специальное 
положение, в котором были следующие строки: 

"Терпимость означает слабость. Поэтому следует безжалостно наказывать всякого, 
кто посягает на интересы родины. Настоящее положение не относится к 
добропорядочным гражданам, совершившим ту или иную ошибку. Но политические 
агитаторы и вожаки-интеллигенты любой политической окраски должны быть 
предупреждены: не попадайтесь нам. Мы вас возьмем за горло и заставим замолчать 
вашими же собственными методами". 

Каждый эсэсовец знал, что следовало понимать под "интересами родины". В мае в 
Дахау были убиты депутаты-коммунисты Дрессель и Шлеффер. Между 16 и 27 мая 
четверо других заключенных были убиты четырьмя охранниками СС, действовавшими 
поодиночке, что свидетельствует о том, что такие убийства вошли в обычную 
практику. 24 мая после пыток был убит двумя пулями в затылок доктор Альфред 
Штраус, мюнхенский адвокат. Врач, проводивший вскрытие трупа, записал, что все 
тело "покрыто почерневшими и синими кровоподтеками и многочисленными ранами". 
При подобных же обстоятельствах нашли смерть и трое других заключенных: Леонард 
Гаусман, Луис Шлосс и Себастьян Нефцгер. 

Мюнхенская прокуратура, которая еще не перестроилась, как того требовали 
нацисты, попыталась начать расследование в связи с этими убийствами. Однако 
руководство эсэсовцев ответило, что все четверо заключенных были убиты при 
попытке к бегству. Между тем в акте вскрытия трупа Штрауса указывается, что он 
был в тапочках, "носок имелся лишь на одной ноге, другая же была без носка 
из-за раны на ней". К тому же пули были выпущены в затылок и в упор. 

Совершенно ясно, что лагеря штурмовиков были закрыты отнюдь не по причине 
плохого обращения с заключенными, а именно потому, что они принадлежали 
формированиям СА. Рем и его друзья прекрасно поняли существо дела. Тут же они 
попытались ответить. 

В одно прекрасное утро берлинское гестапо доставило двух новых узников в 
Ораниенбург. Как повелось, оба были в очень тяжелом состоянии. Было очевидно, 
что их подвергли "усиленному" допросу. Однако на этот раз администрация лагеря 
восприняла случившееся чуть ли не с негодованием; начальник лагеря Шефер 
доложил об инциденте своему непосредственному начальству - штандартенфюреру 
Шутцвехслеру. Тот также продемонстрировал свое негодование по поводу столь 
"отвратительных методов", Оба тут же отправились на Принц-Альбрехтштрассе, где 
находилось гестапо, чтобы "потребовать объяснений". Их встретили вежливо, 
пообещали найти виновных и завтра же дать окончательный ответ. 

На следующий день ответ был получен по телефону: ораниенбургский лагерь 
ликвидировался по причине грубого обращения в нем с заключенными. При этом