откажутся подписать декларацию о лояльности по отношению к рейху, 2 тыс. 
заложников будут расстреляны. 

Однако Гитлер счел недостаточно действенными меры, принятые Нейратом, и решил 
назначить к нему более энергичного вице-протектора. Гейдрих моментально понял, 
какую выгоду можно извлечь из такого поста. При поддержке Бормана он ловко 
протолкнулся в ряды кандидатов на эту должность. Гиммлеру этот маневр также не 
доставил удовольствия, ведь Гейдрих становился еще более опасным соперником и 
новое назначение усиливало его влияние. Однако он не смог ему воспротивиться. 

Вильгельм Хётл утверждал, что Гейдриху удалось добиться от Гитлера обещания 
назначить его на пост министра внутренних дел, тот самый пост, которого 
домогался и в скором времени получил Гиммлер. Этот факт, однако, не 
подтверждается каким-либо официальным документом. Как бы то ни было, Гейдрих 
прекрасно понимал, какие возможности открывает ему новое назначение. 

23 сентября 1941 года Гитлер вызвал Нейрата в Берлин. Он упрекнул его, причем в 
очень сильных выражениях, в недостатке твердости и сообщил о назначении 
Гейдриха его заместителем с самыми широкими полномочиями. Нейрат не согласился 
с таким решением и подал в отставку. Гитлер, по своей привычке, ее не принял, 
но уже 27 сентября Нейрат был отправлен в отпуск. И пребывал в этом отпуске до 
25 августа 1943 года, то есть до того дня, когда был заменен на посту 
протектора Фриком. 

29 сентября Гейдрих переехал в Прагу. Формально считаясь вице-протектором 
Богемии и Моравии, он фактически сосредоточил в своих руках всю полноту власти. 
Непосредственно с Берлином он был связан ежедневными авиапочтовыми 
отправлениями и специальной секретной телетайпной линией, не говоря уж о 
телефонных линиях и радиосвязи через особую сеть Главного имперского управления 
безопасности. Два специальных самолета были постоянно готовы к вылету, так что 
в любой момент он мог добраться до Берлина менее чем за два часа. 

Гейдрих прихватил на новое место работы своих людей. Он не захотел использовать 
персонал Нейрата и подобрал из управления безопасности пользующуюся его особым 
доверием команду, включавшую даже стенографисток-машинисток. Он хотел взять с 
собой и Шелленберга, но тот, не очень веря в счастливую звезду своего шефа и 
опасаясь, возможно, чьей-то мести (а ведь он, как и Олендорф, был приставлен к 
Гиммлеру, чтобы несколько сдерживать его крутой взлет), осторожно отклонил это 
предложение. 

Обосновавшись в Праге, Гейдрих тут же усилил репрессии, приказав производить 
массовые экзекуции при малейших проявлениях сопротивления. 

14 октября 1941 года руководитель частей СС в Богемии и Моравии писал в своем 
докладе на имя Гиммлера: "Все батальоны войск СС будут поочередно 
перебрасываться в протекторат Богемии и Моравии, чтобы производить здесь 
расстрелы и контролировать казни через повешение. К настоящему моменту 
насчитывается: в Праге - 99 расстрелянных и 21 повешенный; в Брно - 54 
расстрелянных и 17 повешенных, то есть всего 191 казненный, из которых 16 
евреи". 

В следующем месяце репрессии еще более усилились. 17 ноября студенты Праги 
организовали антифашистскую демонстрацию. В тот же день 400 ее участников были 
арестованы. 19 ноября 9 руководителей студенческой ассоциации были казнены без 
суда и следствия, а 1200 студентов были отправлены в лагерь Заксенхаузен. 

9 марта 1942 года Гейдрих добился для гестапо права прибегать к "превентивному 
заключению" на территории протектората. 

Одновременно он усиленно призывал к германско-чешскому сотрудничеству, проводя 
политику, близкую к той, которая проводилась во Франции, перемежая обещания с 
жестокими наказаниями, причем этот подход он образно назвал "политикой кнута и 
сахара". 

Что касается "сахара", Гейдрих привез с собой из Берлина "технического 
советника", в обязанность которого входил поиск демагогических средств, 
способных приобщить чешских трудящихся к прелестям нацизма и заставить их 
работать для германской военной экономики. Человек этот носил чужое имя, но 
очень многие могли бы узнать в нем Торглера, депутата-коммуниста, который 
сыграл столь жалкую роль на процессе "поджигателей" рейхстага. Несколько лет 
назад Гейдрих извлек его из концлагеря и использовал для своих грязных дел. 

Но чехи отказывались от немецкого "сахара", и кнуту приходилось играть все 
более важную роль. 

При взгляде из Берлина усилия Гейдриха и полученные им, несмотря ни на что, 
результаты производили сильное впечатление, и престиж его заметно рос. История 
с "кнутом и сахаром" рассматривалась как шедевр активной дипломатии и как 
образец, который следовало освоить в подходе к этим "недисциплинированным 
народам", об уничтожении которых уже не могло быть и речи. Ведь их