все их мужество. Я уверен, что многим из них эти визиты придали новые силы, и 
поэтому я попросил свою жену поддерживать с ними постоянную переписку.

Нужна железная воля, чтобы сохранить здоровье и преодолеть незначительные 
временные трудности. Если два солдата достойны Железного креста, а возможно 
наградить лишь одного из них, я предпочитаю удостоить им человека, который 
остается на борту и продолжает выходить в море на боевые задания, нежели того, 
кому улыбнувшаяся фортуна позволила стать сержантом либо унтер-офицером, и кто 
поэтому должен вернуться на берег, чтобы там выполнять свой воинский долг. 
Все-таки Железный крест — это не медаль паломника, а награда за храбрость, 
проявленную перед лицом врага, которую, получив однажды, необходимо 
подтверждать снова и снова».


Я едва могу поверить собственным глазам: так значит, это и есть букварь нашего 
первого вахтенного офицера! Тут же я снова натыкаюсь на еще один шедевр мысли:



«Во время длительных походов против врага неопытными солдатами бьется много 
посуды. Хорошо известно, что убеждения не дают положительных результатов, 
особенно если учесть, что волнение на море сильно осложняет процедуру 
накрывания столов для приема пищи. Каждую неделю ко мне поступает рапорт с 
перечнем перебитой посуды. Если недостача слишком значительна, стюарды должны 
питаться из оловянных мисок в течение трех дней. Еще одним действенным 
наказанием является запрет на курение. В отношение заядлых картежников 
запрещение на три дня играть в карты творит настоящие чудеса».


Далее следует страница, отпечатанная на ротопринте.



«Неукоснительное соблюдение субординации на борту я почитаю делом своей чести. 
Естественно, в гавани более уместно — нежели в море, где достаточно, чтобы 
кто-нибудь подал команду «Смирно» в момент, когда командир входит в каюту — 
если старший по званию из присутствующих солдат докладывает о том, что 
выполнено, по образцу рапорта вахтенного офицера, дежурящего на мостике. 
Находясь в гавани, во время подготовки к следующему походу, по меньшей мере 
один раз в день необходимо проводить смотр личного состава. Особое внимание 
хочу обратить на ритуал поднятия флага. В море также необходимо периодически 
проверять состояние шкафов и поддерживать чистоту и порядок на всей лодке.

Однажды в море у меня умер один человек и двое были ранены. В качестве замены я 
взял добровольца — обычного матроса с немецкого парохода. Ему было девятнадцать 
лет, и он ходил на германских судах с тех пор, когда ему еще не исполнилось 
четырнадцать. Он взошел на борт в соломенной шляпе на голове и сказал: «Салют, 
кэп! Я тут надумал наняться к вам». В нем не было ничего от настоящего солдата. 
Я отдал его на воспитание моему лучшему унтер-офицеру, который научил его, как 
надо ходить и стоять, и внушил ему элементарные представления о воинской службе.
 Спустя четырнадцать дней он принимал присягу. По этому случаю мы погрузились 
под воду, носовой кубрик был убран флагами, и вся церемония прошла очень 
торжественно. Новобранец заранее выучил текст присяги наизусть. В свою очередь, 
я рассказал ему об обязанностях немецкого солдата. Вокруг сидела команда, 
одетая в тропические форменные рубашки коричневого цвета. Готовясь к 
знаменательному дню, они подстригли друг друга и заранее выбрали песню, 
достойную сопровождать такой праздник. И надо сказать, пение удалось им на 
славу. В заключение мы вручили молодому матросу устав службы. Один из членов 
команды переписал его красивым почерком».


Мое особое любопытство привлек заголовок «Праздники и застолья»:



«В рождественский пост каждый отсек сиял электрическими свечами, украшавшими 
рождественские венки, которые сделали, связав вместе салфетки и туалетную 
бумагу, покрашенную зеленой краской. Рождественскую выпечку готовили целых 
четырнадцать дней, и каждый смог насладиться ее вкусом, совсем как дома. В 
сочельник в носовом отсеке, украшенном по случаю праздника, поставили 
рождественскую елку, изготовленную своими руками. Появился святой Николай[46 - 
Санта-Клаус], завернувшийся в обычную простыню, так как мы находились в 
тропиках, и выдал каждому солдату сладости и книгу с памятной надписью. Все это 
сопровождалось прекрасными песнопениями и подобающими речами… вообще, у нас на 
корабле часто звучит музыка. Например, свободные от вахты узнают о погружении, 
заслышав волнующий марш «К погружению», который звучит для нашего шефа, 
управляющего рулями глубины. А когда вахтенным неоходимо приготовиться к 
всплытию, сигналом для них является марш «Сейчас мы бороздим просторы моря».