Правда, вскоре становится ясно, что делать это было необязательно: спасательная 
шлюпка пуста.

Старик остановил оба двигателя:

— …Немного поближе, штурман, и прочтите название.

— Стел-ла Ма-рия — произносит тот по слогам. Старик снова вызывает 
впередсмотрящих на мостик.

— Сделайте запись в журнале — велит он штурману и отдает указания насчет курса 
и работы двигателей.

Спустя пару минут мы ложимся на прежний курс. Я спускаюсь вниз вслед за 
Стариком. Спасательная лодка, качающаяся на серо-зеленых волнах океана, 
пробудила в нем воспоминания:

— Однажды прямо на нас гребла шлюпка, набитая людьми. Необычная вышла история…

Ну же, давай, Старик, не тяни.

Но на этот раз он не вымолвил ни слова больше. Когда-нибудь он все-таки выведет 
меня из терпения своими причудами и пятиминутными паузами. Мне пришлось собрать 
всю свое самообладание в кулак, чтобы не пристать к нему с расспросами.

Но вскоре я понял, что Старик не разыгрывает привычный спектакль. Его лицо 
обеспокоено. Он не знает, как начать. Ладно, мы можем подождать. Я поглубже 
засовываю руки в карманы брюк, распрямляю спину и переминаюсь с ноги на ногу, 
чтобы встать поудобнее. Нам некуда спешить.

Я прислушиваюсь к звуку падающих брызг и разбивающихся волн, и тут Старик 
наконец-то заговорил:

— Как-то я потопил пароход — точнее говоря, его потопила его же собственная 
скорость. Это был мой третий поход. Взрыв торпеды оторвал ему нос, и он 
моментально отправился на дно. Он шел вперед с такой большой скоростью, что 
ушел под воду прямо как подводная лодка. Не поверил бы, если не видел своими 
собственными глазами. Исчез в мгновение ока. Практически никто не уцелел.

Спустя некоторое время он добавляет:

— Смешно, вообще-то попадание было неудачным — но все произошло именно так!

Мне начинает казаться, что на самом деле он хотел рассказать не эту историю, 
хотя и эта интересна, и в то же время типична: пересказ фактов из его 
профессионального опыта — любопытные случаи из практики — необычные отклонения 
от нормы. Но как насчет действительной истории? В ней должна каким-то образом 
фигурировать спасательная шлюпка. Мне приходится подтолкнуть ему:

— Так они вовсе не забирались в лодку…?

— Эти — нет!

Я не даю ему возможности почувствовать облегчение от того, что его вынудили 
говорить, и храню молчание. Он пару раз быстро сморкается, затем вытирает нос 
тыльной стороной руки:

 — Видите ли, люди не должны становиться настолько бесчувственны…

Теперь настает мой черед показать свою заинтересованность, повернув к нему 
голову. Больше ничего не происходит. Он неотрывно смотрит прямо перед собой. 
Все в порядке, не надо спешить. Я выжидаю, пока пауза не будет доиграна до 
конца, и спрашиваю как можно более обычным голосом:

 — Что вы хотите этим сказать? Почему вы так решили?

Командир покусывает чубук своей трубки чуть дольше, чем обычно, а затем снова 
начинает говорить, заметно торопясь при этом:

 — Я думал об этом — у меня был однажды случай — люди в спасательной шлюпке, 
англичане, они засыпали меня благодарностями, а я только что потопил их 
корабль!

Я не могу дольше притворяться безразличным:

 — Ну и…?

Старик с причмокиванием делает еще несколько затяжек своей нераскуренной 
трубкой, и тут его прорывает: