среди ясного неба, поразил приказ, запрещавший ему использовать один из готовых 

к отплытию "Негеров". Командование считало, что достаточно с него и одного 
опасного плавания. Он нужен был как инструктор.
	Гардемарин рвал и метал, не зная даже, от кого исходит подобный приказ. Но 
ничто не помогало: каждый из 9 остававшихся еще "Негеров" (один вышел из строя 
вследствие воздушной бомбардировки) имел своего водителя. Можно было вновь 
оснастить боевыми торпедами еще 11 торпед-носителей, благополучно вернувшихся с 

предыдущего задания, но они тоже были уже распределены. На помощь Потхасту 
пришел случай. У одного молодого старшины сдали нервы, и он признался, что 
боится идти на задание. Само собой разумеется, это было принято во внимание. 
Врач зарегистрировал старшину как больного и отослал назад. Потхаст ухватился 
за 
эту возможность и заставил перебалластировать освободившуюся торпеду с расчетом 

на свой вес. Итак, все было в порядке: Потхасту все-таки предстояло участвовать 

в операции последних 20 "Негеров", которыми еще располагало соединение.
	В полдень 7 июля "капитаны" ушли на отдых, чтобы накопить силы для 
предстоящих ночных действий. К 11 часам вечера на берегу моря в районе Виллер-
сюр-мер повторилось то же, что происходило двумя днями раньше. Потхаст пишет:
	"На этот раз я отплывал одним из последних. Все остававшиеся на берегу еще 
раз постучали ладонями по стеклянному куполу моей торпеды - так мы прощались с 
уходившими в море. Дощатый настил хорошо сослужил свою службу, и я 
беспрепятственно отплыл от берега. Теперь я надеялся быть счастливее и 
непременно добиться успеха. Плывя по удивительно красивому ночному морю, я 
вспоминал, как неоднократно поражал цели при учебном торпедировании. В 
Эккернфёрде я всегда добивался наилучших результатов... Потом в памяти моей 
всплыл 
образ Деница, мне припомнилось, как он во время посещения нашего соединения 
клал 
каждому руку на плечо или слегка толкал кулаком в грудь, а потом вдруг сказал, 
обращаясь ко всем:
	- Может быть, кто-нибудь из вас хочет со мной "рокироваться"? Я бы 
немедленно перешел к вам.
	Мы все были не робкого десятка, тем не менее среди нас не нашлось ни 
одного, кто решился бы принять на себя ответственность нашего 
главнокомандующего...
	Около 3 часов ночи я, продвигаясь в северо-западном направлении, 
натолкнулся на первые цепи сторожевых кораблей противника. Мне удалось 
различить 
шесть силуэтов. Расстояние до ближайшего из них, когда я проходил мимо него, 
составляло не более 300 м. Тратить торпеду на эту мелочь я не собирался, 
поэтому 
обрадовался, что миновал их незаметно. "Негер" на этот раз плыл отлично, и я 
твердо решил найти и поразить крупный военный корабль противника.
	Около 3 час. 30 мин. я услышал первые разрывы глубинных бомб. Слышны были 
также выстрелы, но на этот раз зенитки били не по воздушным целям. Вероятно, 
кого-нибудь из наших заметили в лунном свете или обнаружили другим путем. Ведь 
теперь наша диверсионная вылазка, к сожалению, уже не являлась для томми{8} 
внезапной.
	Мне глубинные бомбы никакого вреда не причинили, я ощутил лишь легкое 
сотрясение. Минут 15 я не двигался, ожидая развертывания дальнейших событий. 
Слева по борту прошла группа торговых судов, но она была слишком далеко, а 
кроме 
того, я уже вбил себе в голову, что должен потопить только военный корабль.
	Продолжая плыть, я около 4 часов ночи увидел невдалеке эсминец и 
установил, что он относится к типу "Хант". Но когда я подошел на 500 м, он 
отвернул в сторону. Малая скорость "Негера" не давала мне никаких шансов 
догнать 
его. Волнение на море несколько усилилось. С удовлетворением я отметил, что не 
чувствую усталости или других признаков ухудшения своего физического состояния, 

хотя уже пробыл в море более 5 часов.
	Еще через 20 минут я увидел впереди слева несколько военных кораблей, 
шедших строем уступа. Они пересекали мой курс. Самый крупный из кораблей шел 
последним, на самом большом от меня удалении. Я рассчитал, что, наверное, как 
раз успею выйти на расстояние торпедной атаки к последнему кораблю, если только 

соединение не изменит курса. Мы быстро сближались. Затем два передних корабля 
стали разворачиваться, вероятно, в целях перестроения. Последний же, казавшийся 

мне теперь крупным эсминцем, видимо, ожидал, пока передние суда закончат свой 
маневр. Он шел самым малым ходом. Казалось даже, что он разворачивается на 
якоре. Я с каждой минутой приближался к большому эсминцу. Когда расстояние до 
вражеского корабля составило примерно 500 м, я еще раз вспомнил правило, 
которому сам обучал младших товарищей: преждевременно торпеду не выпускать, 
продолжать улучшение своей позиции. И вот осталось всего 400 м - противник все 
больше разворачивался ко мне бортом, - вот всего 300 м - и я выпустил свою