иностранных легионов СС и обострением военной обстановки, это 
требование, соблюдение которого стало попросту невозможным, было отменено, и 
введены ускоренные программы обучения. Естественно, с учетом многонационального 
состава «зеленых СС», дело не обходилось без трений и сложностей во 
взаимоотношениях между представителями разных национальностей, с одной стороны, 
и между ними и немецкими инструкторами – с другой. Один из добровольцев полка 
СС Вестланд вспоминал о периоде своей военной подготовки под Мюнхеном:
         «Прежде всего, необходимо было преодолеть языковой барьер. И 
голландским товарищам приходилось, после целого дня тяжелых полевых занятий, 
посещать по вечерам ускоренные курсы немецкого языка. Для «имперских немцев» 
физическая подготовка особых сложностей не представляла. Ведь они еще до 
поступления в СС получали необходимую военную и физическую подготовку в рядах 
отрядов «Гитлеровской молодежи», а после «Гитлерюгенда» – дополнительную 
физическую закалку в строительных отрядах «Имперской Трудовой службы». А вот 
голландцам все, что немцы делали шутя, давалось гораздо труднее. Кроме 
трудностей, связанных с языковым барьером, они изнемогали от «прусской муштры», 
о которой в голландской армии не имели никакого представления». Хотя, конечно, 
если бы они знали, какие трудности и опасности ожидают их на Восточном фронте, 
самая суровая «муштра» в учебных лагерях Ваффен СС на территории Германии 
показалась бы им детской игрой! 
             В своей книге «Европейские добровольцы», посвященной боевому пути 
5-й танковой дивизии СС Викинг, Петер Штрасснер, сам прослуживший всю войну в 
рядах дивизии Викинг, подчеркивал, что датские добровольцы, проходившие военную 
подготовку под контролем немецкого учебного персонала в Клагенфурте и Вене, 
«…отличались более крепким телосложением и более крепкими нервами, чем норвежцы,
 любили хорошо поесть и выпить, но время от времени проявляли упрямство и 
позволяли себе весьма критические высказывания… В то же время норвежцы, 
вообще-то склонные к созерцательности, больше работали над собой, были упорнее 
во всем, серьезнее относились к занятиям…Прирожденные спортсмены, охотники и 
воины, они позднее, в ходе боевых действий, отличались инстинктивной 
осторожностью, что часто позволяло им избежать опасности в самых 
непредсказуемых и непредвиденных ситуациях».
                В общем и целом, национальные особенности датчан и норвежцев, 
помноженные на предрассудки некоторых немецких инструкторов (не разделявших 
«нордических» пристрастий «черного иезуита» Генриха Гиммлера) в отношении 
скандинавов, нередко побуждали их к резким высказываниям, вроде того, что все 
иностранцы годятся только для уборки казарменных помещений. Правда, многие 
командиры взводов, рот и батальонов, осозхнававших, что от них ожидают 
превращения рекрутов в первосортный человеческий материал, пригодный для 
боевого применения, осознавали важность налаживания сотрудничества с теми, кого 
они обучали. Ян Мунк, доброволец полка Вестланд, вошедшего в состав только что 
созданной дивизии Викинг, вспоминал о своей военной подготовке на базе 
юнкерского училища СС:
                «Большинство командиров нам нравилось…и не только потому, что 
мы их уважали. Когда мы были мокрыми, замерзшми и усталыми, мы знали, что и они 
были такими же. Я могу припомнить только один случай, когда один унтерфюрер не 
пользовался любовью своих подчиненных. Он плохо обращался с фламандцами. Как-то 
вечером на Рождество, когда он напился до положения риз, мы завернули его в 
простыню, спустили его вниз ногами по ступенькам в подвал, швырнули его в одно 
из больших стиральных баков и заполнили бак холодной водой. Он заработал себе 
простуду, а его  сослуживцы сделали вид, что ничего не произошло. С тех пор его 
поведение заметно изменилось к лучшему».
                  Другой ветеран дивизии Викинг, будущий оберштурмфюрер СС 
датчанин Эрик Броруп, вспоминал об анаглогичных событиях:
                  «Лично ко мне никто не придирался, не относился плохо или 
бездушно – может быть, потому что я датчанин. Когда я проходил обучение в 
юнкерском училище, учебный персонал очень уважительно относился к 
индивидуальности каждого из нас…Было ли нам тяжело? Заявляю со всей 
ответственностью – те методы обучения, которые применялись к нам в Дании – я 
сам служил в датской кавалерии – были гораздо жестче и суровее, чем в 
практиковавшиеся  в Ваффен СС. Учения всегда проводились в обстановке, 
приближенной к боевой. В ходе учебных боев действительно применялись боевые 
патроны – но только после того, как каждый из нас в совершенстве усвоил навыки 
владения оружием и научился окапываться и укрываться на местности. В полный 
рост на пулеметы нас никто никогда не гнал, и гранат нам на касках не взрывал…»
                    Как бы то ни было, режим обучения был весьма жестким. В 5 
часов утра звучал сигнал побудки, затем наступало время утреннего построения «с 
голым торсом», зарядкой и пробежкой, после чего добровольцы бежали умываться, 
чистить зубы, заправлять койки и пить утренний кофе.  По прошествии часа все 
волонтеры уже были во всеоружии и готовы к занятиям. Маневры проходили в 
обстановке, максимально приближенной к боевой, и проходили под аккомпанимент 
артиллерии и ручного огнестрельного оружия. Гиммлер испытывал огромное 
удовлетворение от сознния того, что его «новые викинги», как ни в чем ни бывало,
 поднимались в атаку и неудержимо шли вперед на расстоянии всего 100 метров от 
разрывов снарядов своей собственной артиллерии. В полдень объявлялся перерыв – 
но не обеденный. Вместо обеда «викинги» чистили оружие и сапоги, после чего 
занятия продолжались до пяти часов вечера. После окончания занятий добровольцы 
опять чистили оружие, сапоги и все, что только было можно. Лишь после этого шли 
обедть, думая после каждой ложки супа о предстоящих вечером теоретических 
занятиях в учебных классах, вечернем построении. Спать ложились в десять вечера.