причине у германских солдат несколько ироничное прозвище «колотушек»)14. 
Поэтому для борьбы с британскими, советскими и американскими танками немецким 
кавалеристам приходилось использовать 75-миллиметровые пехотные пушки лИГ-18. 
Еще более эффективных в борьбе с бронетехникой армий стран антигитлеровской 
коалиции 88-миллиметровых зенитных орудий – так называемых «русских спринцовок»,
 или, выражаясь по-немецки, «руссеншпритце» (поскольку 88-мм зенитная пушка 
являлась совместной довоенной германо-советской разработкой) на вооружении 
кавалерии Третьего рейха не имелось – к величайшему для нее сожалению.
           Насыщение немецкой кавалерии новой техникой сопровождалось 
неуклонным ростом численного состава и конского поголовья сухопутных сил (нем.: 
Heer) германского вермахта. Данное обстоятельство приводило к определенным 
коллизиям социального плана. Дело в том, что в германской армии, как и во 
многих европейских армиях, кавалерия традиционно считалась элитным видом 
вооруженных сил. Служба в кавалерийских частях считалась почетной, или, 
выражаясь современным языком, престижной, и связанной с повышенным социальным 
статусом всех тех, кто в них служил. Значительную, если не подавляющую, часть 
офицерского корпуса германских кавалерийских частей составляли отпрыски лучших 
аристократических семейств Германии (а начиная с 1938 года – и Австрии), как 
правило, служившие в тех же самых кавалерийских полках, что и их предки, на 
протяжении многих поколений. Однако подобный аристократизм никак не сочетался с 
провозглашенным идеологами национал-социализма общенародным характером нового 
германского государства, в котором путь наверх был открыт не только сливкам 
общества, но и представителям  широких масс, вплоть до социальных низов. В 
результате поначалу дело не обошлось без конфликтов между офицерами – 
представителями славных юнкерских и даже титулованных фамилий – с одной, и 
детьми рабочих и крестьян – с другой стороны. С другой стороны, именно молодые 
офицеры незнатного происхождения привнесли в кавалерийскую тактику новые веяния.
 Хотя совершенно неправильно было бы считать всех старых заслуженных 
кавалеристов сплошь замшелыми традиционалистами. Ведь именно из среды 
офицерского корпуса германской кавалерии вышли такие титаны военной мысли 
первой половины ХХ века, как фон Сект, Бааде, Гёппнер, фон Клейст, Линдеман, 
Эбергард фон Маккензен, фон Заукен, Гейр фон Швеппенбург, граф Штрахвиц фон 
Гросс-Цаухе унд Камминец, Штумме, фон Вейхс, Вестфаль и многие другие.
   
                                           Боевая подготовка
    
           В кавалерийских частях германского рейхсвера периода Веймарской 
республики обучение личного состава ограничивалось так называемой классической 
«дрессировкой» (нем.: «дрессур»). Новички-кавалеристы ежедневно проводили 
несколько часов в манеже, обучаясь под присмотром унтер-офицеров или офицеров. 
Кроме занятий в манеже, много времени уделялсь также скачкам по пересеченной 
местности и упражнениям в преодолении препятствий. Такие упражнения считались 
необходимыми для подготовки военных конников (хотя с началом войны скоростные 
скачки по пересеченной местности практически больше не проводились). В общем и 
целом на конную подготовку новобранца отводилось 3000 часов. После 1935 г. в 
новом германском вермахте время, отведенное на конную подготовку, было 
сокращено до 1 часа в день в течение года. Упор отныне делался не на общение 
конников с лошадьми, а на огневую и тактическую подготовку рекрутов. Кавалерист 
был обязан уметь делать все, что умел делать пехотинец («гренадер»).  
   
                 Самокатные (велосипедные) части конницы Третьего рейха
   
          Один эскадрон полка состоял из пехотинцев, посаженных на самокаты 
(велосипеды). Сегодня велосипедные подразделения представляются историческим 
анекдотом, вызывая в памяти ироничную расшифровку аббревиатуры ВВ на погонах 
советских внутренних войск (Велосипедные Войска). Между тем, в 20-30-е гг. ХХ 
века многие европейские армии имели в своем составе самокатные (велосипедные) 
подразделения. Легкие и подвижные, велосипедисты-самокатчики могли быстро 
передвигаться по развитой дорожной сети Западной Европы (а при помощи 
специальных насадок на колеса своих самокатов – и по железнодорожным 
магистралям). А целом ряде случаев самокатчики оказывались даже более 
мобильными, чем кавалерия. Германские велосипедисты прекрасно зарекомендовали 
себя в войне ходе советско-германского вторжения в «панскую» Польшу в сентябре 
1939 года, а также в ходе кампаний 1940 г. на Западе и 1941 г. на Балканах. 
Однако с началом операции «Барбаросса» советские дороги (о которых немцы горько 
шутили, что «в России нет дорог, а есть только направления») очень скоро лишили 
германских самокатчиков каких бы то ни было перспектив. Не зря еще незабвенный 
барон Карл-Иероним фон Мюнхгаузен рассказ о своем пребывагии в России начинал 
словами о том, что «в России дороги три четверти года состоят из снега, а 
оставшуюся четверть – из лужи»! «Кавалерийский» полк германского вермахта 
образца 1938 г. имел в своем составе один (2-й) полностью или частично 
моторизованный самокатный батальон. Тяжелое вооружение этого самокатного 
батальона было установлено на мотоциклах с колясками. В каждом эскадроне 
имелось по 17 таких мотоциклов с колясками, а также по 4 мотоцикла без колясок 
и по 7 автомобилей повышенной проходимости (вездеходов).
   
                   Кавалерийские и конные (рейтарские) части
   
        Между кавалерийскими и конными (рейтарскими) частями германского 
вермахта существовали серьезные различия. Конные (рейтарские) полки