авангарда, вышедший 11 мая 1940 года к городу Тилбургу, включал усиленный 
разведывательный батальон 1-й механизированной дивизии и 6-й бронетанковый полк.
 В 30 километрах от Тилбурга танковые части французов вошли в соприкосновение с 
германскими авангардами. Дивизия СС особого (специального) назначения и 9-я 
танковая дивизия вермахта (включавшая в своей состав Лейбштандарт СС Адольфа 
Гитлера) продвигались на помощь германским стрелкам-парашютистам, захватившим и 
удерживавшим расположенный в районе Мурдейка полуторакилометровый мост через 
реку Маас, лежавший на северном пути к Роттердаму, главной цели германского 
наступления. Командир французского авангарда майор Мишон принял решение 
атаковать мосты у Мурдейка, однако в районе Зевенберга попал под удар 
германских «штук». Понеся большие потери от действий германских пикирующих 
бомбардировщиков, французские войска генерала Жиро, страдавшие от слабой 
воздушной поддержки и недостатка бронетехники, противотанковых и зенитных 
орудий, решили отступить к городу Бреда (знаменитому по известной картине 
Веласкеса – «Сдача Бреды», или «Пики»), что им, однако, не удалось из-за того, 
что все мосты оказались разрушенными «штуками». Таким образом, угрожать мостам 
у Мурдейка с этой стороны недруги Третьего рейха уже не могли. Впрочем, 
Роттердам пока еще держался: германские стрелки-парашютисты, овладев мостами, 
были не в силах переправиться по ним.

Роттердам и Гаага

                                                     Знаю, нагрянет скоро
                                                             Ссора костров 
Одина.

                                                                                
   Виса Гисли.

         Терпение фюрера Третьего рейха готово было лопнуть, о чем 
свидетельствуют директива №11, гласившая: «Сила сопротивления голландской армии 
оказалась более значительной, чем ожидалось. Политическая, равно как и военная, 
ситуация требует его скорейшего преодоления». Защитникам Роттердама был 
предъявлен германский ультиматум, требовавший от них немедленной капитуляции. В 
противном случае германское командование грозило подвергнуть крупнейший порт 
Европы массированной бомбардировке. Все голландские опорные пункты были 
разрушены, английские военно-воздушные силы так и не пришли на помощь 
защитникам «крепости Голландия». Осознав неизбежность скорого падения 
подожженного в ходе боев, объятого пламенем Роттердама, голландцы решили сами 
начать переговоры о капитуляции. 

         Германский генерал Карл Штудент, командующий 7-й авиационной 
(воздушно-десантной) дивизией, в сопровождении начальника своего оперативного 
отдела майора Гюбнера, отправился на голландской автомашине на командный пункт 
голландского полковника Шарро, где встретился с германским подполковником 
(оберстлейтенантом) фон Хольтицем из 16-го пехотного полка, находившегося в 
подчинении Штудента. Переговоры о сдаче проходили вполне конструктивно. В 
результате переговоров было достигнуто соглашение о временном прекращении огня, 
с теми, чтобы подождать принятия условий капитуляции верховным командованием 
нидерландской армии. И надо же было так случиться, что как раз в этот момент 
германские бомбардировщики, вызванные генералом Штудентом еще до начала 
переговоров, находились уже на подступах к Роттердаму. Они были обстреляны 
голландской зенитной артиллерией, еще не получившей от своего командования 
приказа о прекращении огня. Весь Роттердам, а в особенности – его портовая 
часть, был окутан дымом отгоревшего в порту танкера. Из-за дыма пилоты 
бомбардировщиков «Люфтваффе» не смогли увидеть красные ракеты, которыми 
германские десантники сигнализировали о том, чтобы они возвращались. И 
Роттердам все же подвергся бомбардировке. Недруги Третьего рейха упорно не 
желали верить германской версии событий, утверждая, что германские 
бомбардировщики сознательно осуществили угрозу германского командования и 
разрушили город, чтобы «преподать голландцам урок». Немцы же упорно утверждали, 
что инцидент был трагической чистой случайностью. На послевоенном суде ни кто 
иной, как имперский маршал Герман Геринг и генерал-фельдмаршал Альберт 
Кессельринг, защищая честь мундира «Люфтваффе», клятвенно заверяли, что, когда 
бомбардировщики сбрасывали свой смертоносный груз на Роттердам, они не знали о 
начавшихся переговорах с защитниками города.

     Если Польша была побеждена фактически за восемнадцать дней, то Голландия – 
всего за четыре.
 
     Кампания в Голландии вступила в свою завершающую стадию, и дальнейшее 
продвижение ЛАГ не имело особого смысла. Оставалось разве что пройти через 
горящий Роттердам или обойти его и двигаться дальше на столицу Нидерландов – 
Гаагу. Такая неспешная прогулка не вызывала особого энтузиазма ни у самого 
«рыжего шваба», ни у его подчиненных. В этот момент и произошел инцидент, 
бросивший тень на репутацию всего ЛАГ.

       Обсуждая 14 мая 1940 года в штаб-квартире Нидерландской королевской 
армии условия капитуляции, германские и голландские офицеры внезапно услышали 
рев моторов мчащихся по мостовой грузовиков, бронемашин и танков 9-й танковой